Убитый воин еще падал на почерневший пол вагона, а Хронос уже отдал команду остальным, проорав:
– Туда! Убить всех! Я сказал всех!!!
Его трясло от ярости. Опять, снова, в который уже раз ему мешают! Сейчас он хотел уничтожить всех людей на планете, все эти бестолковые, примитивные существа, родившиеся казалось лишь для того, чтобы ставить ему палки в колеса. Причем он уже понял: в состоянии такой вот всепоглощающей ярости бесполезно пытаться управлять временем, все равно ничего не выйдет. Но зато он мог управлять орудиями убийства, которые сейчас упруго и беззвучно бежали к станции «Янов», сжимая в руках оружие и не обращая внимания на пули, хлещущие по их совершенной броне.
* * *
Мы вышли из леса, и перед нами открылась знакомая картина.
Вид на станцию «Янов» со стороны свалки грузовых вагонов и платформ, согнанных сюда после аварии. Еще один памятник Зоны, навсегда застывший на ржавых рельсах. И даже слегка подсвеченный мерцающими сполохами.
Я примерно представлял, что может так мерцать. Поэтому даже и не удивился, увидев хорошо откормленный «электрод», обосновавшийся в одном из насквозь проржавевших вагонов, раздвижные створки которого то ли спёр кто-то на металлолом, то ли они сами отвалились и сгнили в ноль на болотистой почве.
Ну и картина возле того «электрода» была соответствующая. Обугленные трупы, которые аномалия обглодала своими молниями. А вон голова чья-то валяется с напрочь сожженной шеей.
– Похоже, кому-то «электрод» башку снес, – прокомментировала Настя.
– Странный удар, – заметил я. – Необычный для этой аномалии.
– Ага, – кивнула Настя. – И ожог какой-то уж больно тонкий для молнии. Мы думаем об одном и том же?
– Сто процентов. Хозяин этой головы был в бронекостюме Харона, и «электрод» долбанул по самой уязвимой его части. И я даже знаю за чем Хронос послал свою пристяжь.
– Не поняла?
Я кивнул на аномалию.
– Видишь рядом с ее центром золотистый шарик? Это «второе сердце», ценнейший артефакт. Говорят, что он рождается лишь один раз в одной конкретной Зоне, но, похоже, это не так. Однажды мне посчастливилось добыть такой из «электрода».
– Так может повторишь, если он такой ценный?
Я покачал головой.
– Тогда мне удалось из мощнейшего дробовика достать до первого сердца. Сейчас у нас такого оружия нет. А пули, выпущенные очередью, «электрод» методично расплавит одну за другой, проверено. Да еще и их кинетической энергией подпитается, после чего долбанет в ответ так, что мало не покажется. Так что пойдем-ка лучше в «Янов». Если там Хронос со своей бандой не остановился, так хоть перекусим по-человечески. Во всяком случае, очень на это надеюсь.
– А что, могут быть варианты?
– Пошли, расскажу по пути.
И рассказал. После чего Настя еще раз проверила свой пулемет, и задумчиво сказала:
– Ну, если ты тому Жиле действительно бар подарил, то может он и не прикажет своим кибам стрелять. Хотя может быть всякое.
С этим было трудно не согласиться, поэтому я на всякий случай и свой трофейный «Печенег» тоже осмотрел на ходу. Ну, вроде подвести не должен, ибо совершенно новая машинка, а там уж как карта ляжет.
Бар «Янов» расположился в бывшем зале ожидания железнодорожной станции. Бывал я тут, вполне приличное заведение. А уж если за него торговец Жила плотно взялся, то тут вообще должно быть райское место.
Однако чем ближе мы подходили к бару, тем хуже были у меня предчувствия. Моя сталкерская чуйка аж звенела, заставляя указательный палец рефлекторно тянуться к спусковому крючку.
А потом к этому неслышному звону добавилась сладковатая вонь. С каждым нашим шагом в воздухе все сильнее пахло кровью. И смертью. Уж я-то знаю этот запах как, наверно, никто другой…
Двери в бар были распахнуты, возле них лежала нога. Оторванная. «Берц», штанина, а выше – лохмотья материи и красного мяса, еще не успевшего потемнеть. Стало быть, ногу оторвали не позже пары часов назад. Но и не раньше получаса, так как лохмотья плоти уже перестали кровить.
Я опустил пулемет. Уже было ясно – стрелять не придется. Потому что и вокруг, и в самом баре было тихо. Очень тихо. Как бывает на кладбище. Или там, где никого не осталось в живых.
Перешагнув через ногу, мы вошли внутрь. Понятно. По совокупности предыдущих факторов ничего иного я и не ожидал увидеть.
Весь пол бара был залит кровью. Ее сладковато-тошнотворный запах мгновенно забил ноздри, а на языке немедленно появился привкус ржавого железа. А еще по полу были разбросаны фрагменты человеческих тел. Там половина кисти руки, там чьи-то кишки на отломанную ножку стула намотаны, а вон на столе человеческая голова лежит. И смотрит на нас бессмысленным, невидящим взглядом.
Людей здесь не убивали. Их рвали на части, словно ненужную бумагу перед тем, как отправить ее в помойное ведро. Даже мутанты так не убивают.
– По-моему, не лучшее место для отдыха, – заметила Настя. – Хотя если проветрить немного, чтоб не так воняло дерьмом и кровищей, то можно было бы поискать, чем тут можно перекусить.
Я усмехнулся. Фыфу реально повезло с боевой подругой. И это не цинизм. На войне это норма, когда смерть в самых страшных ее проявлениях воспринимается как обыденность. Иначе не выжить. Пока будешь бледнеть лицом и блевать в кустах, тебя по звуку вычислят, и прям там и пристрелят. Самое милое дело. Как в тире. Прицелился куда хочется, не спеша и не боясь ответной пули, и снял нежную, трепетную натуру, ни пойми за каким хреном потащившуюся в Зону.
Слева, со стороны барной стойки послышался какой-то приглушенный звук, и я мгновенно довернул ствол пулемета, готовясь стрелять.
Но стрелять не пришлось. Звук повторился. Так стонет человек, который уже не в силах терпеть боль, и которому стало все равно, услышат его или нет.
Я зашел за стойку – и опустил ствол пулемета.
На полу, в луже собственной крови, на спине лежал торговец Жила. Правая рука его была оторвана по локоть и кое-как перетянута скрученной тряпкой выше страшной раны. Но, видимо, жгут получился недостаточно тугим, и, судя по размерам лужи, из тучного Жилы вытекло литра три, а может и все четыре. Не жилец, короче.
Торговец и сам это понимал. В левой руке у него был зажат пистолет, ствол которого упирался в мясистый подбородок. Но нажать на спусковой крючок у Жилы не хватило духа. А теперь и сил не хватит…
Услышав звук моих шагов, торговец шевельнул головой, присмотрелся.
– Снайпер… Ты что ли?
Голос его был слабым, по бледному лицу катились крупные капли пота. Видно, отходит Жила.
– Ага, – сказал я. – Кто это тебя так?
– Тварь… Мышцы огромные… Будто кожу с них сняли… Ворвались и разодрали всех на части… И кибов… И Ильюшу… Хотя он одному свой меч в глаз все же вогнал… Не один ушел в Край Вечной войны… упокой его Зона.
