Я мысленно удивился насчет Края Вечной войны. Надо же, мифология мира Кремля проникла в чернобыльскую Зону вместе с тамошними мутантами и аномалиями. И прижилась мгновенно. Бывает же.
– А с чего это они так на вас набросились? – поинтересовался я.
– Жадность моя… виновата, – шевельнул побелевшими губами Жила. – Неподалеку… «электрод» образовался… со «вторым сердцем» внутри… Лезть в него желающих не нашлось… разрядить не получилось, больно мощный… Так я посадил на крышу «Янова» стрелка́ со снайперкой… Мол, как только уника достанет какой-нибудь сталкер, вали его на фиг… Так этот придурок одного из этих монстров убил… Их командир взбеленился, ну и…
Торговец захрипел. Тому, в чьем теле осталось совсем мало крови, трудно говорить – обезвоживание сказывается. Я отстегнул флягу, шагнул в кровавую лужу и влил немного воды в горло умирающего.
– Благодарю, – прошептал Жила. – А у тебя это… аптечки нету?
Даже на пороге смерти человеку свойственно надеяться. Я знал, о чем говорит торговец. Слух прошел по Зоне, что, мол, то ли сталкеры нашли в потайных советских схронах, то ли ученые выпустили новую аптечку с препаратом, который восстанавливает утраченные ткани. Не просто раны залечивает, как регенерон, а прям лепит отрезанные да отстреленные конечности из подкожного жира. Признаться, не очень-то я верил в такое. Но, с другой стороны, в Зоне всё возможно.
Я покачал головой. На складе Захарова были только улучшенные армейские аптечки. Отличной комплектации, но без чудо-препаратов, способных вернуть жизнь тому, кто вот-вот с ней расстанется.
– Жалко, – прошептал Жила. – Жить-то как охота… Кстати, о жизни… Ты это, поосторожнее… За тобой «вольные» во всю охотятся… Говорят, что ты недавно брата их вожака убил где-то возле Куписты…
Вон оно как. Припоминаю. Это Жила небось про тот случай, когда бойцы группировки «Воля» хотели сбить «галошу», на которой я летел из научного комплекса Захарова. А я вместо того, чтобы быть сбитым, попотчевал их гранатой
[3]. Надо же, обиделись. Хотя мне от их обид не жарко, не холодно. За мной и без того за редким исключением все группировки Зоны охотятся. А может уже и исключений нет…
Внезапно моей спине стало холодно. Прям мороз пробежал по позвоночнику, и меж лопаток заломило. Стало быть, снова рядом Сестра, которая на этот раз пришла за Жилой.
– Ну, вот и всё, – сказал торговец, который тоже почувствовал приближение Смерти. – Эх, жаль, только-только «Янов» поднял… Спасибо тебе… за то, что подарил мне его… Хоть человеком себя почувствовал, а не перекати-полем, что по Зоне катается туда-сюда…
Последнее предложение он выговорил не закашлявшись, и без хрипов. Правда, далось ему это нелегко. Сказал – и умер. Наверно это многим важно перед смертью, чтоб рядом был человек, кому можно напоследок рассказать то, что при жизни не каждому откроешь. Просто пока говоришь, не так страшно. Понимаю, но не разделяю. Например, мне по фиг как уходить на тот свет. Первая смерть – это как первый прыжок с парашютом. Впервые охренеть как страшно. Зато потом уже гораздо легче.
– Упокой тебя Зона, – пробормотал я, закрывая глаза торговцу. И уже Насте добавил: – Тут второй этаж есть, там переночуем.
– Если от вони снизу не подохнем, то до утра точно доживем, – сказала она, и направилась к лестнице…
Наверху сладковатый запах крови ощущался меньше. А еще тут стояли шесть двухъярусных кроватей, печка с запасом дров, и холодильник, работающий от аккумулятора. Что еще нужно сталкеру для счастья? Правильно, ничего. Потому, что домик у речки – это мечты, а вот холодильник, набитый продуктами, и кровать с матрасом есть не что иное, как реальное, настоящее счастье.
Поужинали мы знатно – итальянским сервелатом, мясной нарезкой, солеными огурцами, консервированной кашей, разогретой на печке. Причем Настя вообще кушала как не в себя, втрое больше моего. Хотя понятно. У нее ж обмен веществ не совсем человеческий, ей намного больше питания надо, чем даже самому здоровому мужику. Киборг – она и есть киборг. С очень нежными руками…
Развиться этой мысли я не дал, и, поужинав, первым направился к койке, на которую завалился в обнимку с пистолетом. Впрочем, Настя тоже никаких движений не совершила в неправильном направлении. Ну и отлично. Помогла спутнику чем могла – и спасибо, а к большему, как мне кажется, мы оба пока не готовы. Хотя бы потому, что после еды меня просто с неодолимой силой потянуло в сон. Только сил хватило по пути к кровати люк закрыть, отгораживающий первый этаж от второго. Нелишняя предосторожность с учетом того, что ночью на запах крови непременно припрутся мутанты. И закрывай двери бара, не закрывай – без толку. Все равно влезут, выбив окна. А если окна ставнями закрыть, и дверь запереть наглухо, то все равно крышу прогрызут и влезут. Так что ничего тут не поделать. Одно слова – Зона, у которой свои очень жестокие законы.
* * *
Сквозь сон я слышал рычание и грызню внизу, но не проснулся. Когда кто-то жрет кого-то, и этот кто-то не ты, то и повода просыпаться нет совершенно до тех пор, пока тусклый рассветный луч не влезет тебе под ресницы.
Когда же он все-таки влез, и я наконец проснулся, то увидел Настю с пулеметом, готовящуюся спускаться вниз. Мутанты обычно уходят с рассветом даже с тех мест, где кормежки еще предостаточно, так что пора было продолжать путь.
В баре крови стало поменьше – муты старательно слизали ее с пола. И насчет «кормежки предостаточно» я погорячился. Ночью тут было знатное пиршество, от которого на полу остались лишь добросовестно обглоданные кости. Зона хоронит трупы быстро и качественно.
– Может, сжечь этот бар? – предложила Настя. – Практически не здание, а братская могила.
Я с удивлением посмотрел на нее. Раньше она не была столь сентиментальной. И тут же вспомнил – а, ну да, понятно почему она такая. Гормоны зашкаливают, психика меняется…
– Не надо, – сказал я, на всякий случай отодвигаясь подальше – вдруг огнем плюнет. Ей это как два пальца об асфальт. – Этот бар – легендарный памятник Зоны, в которые, как ты помнишь, даже стрелять чревато, не то что их жечь. Да и потом могила – это ненадолго. Сто процентов кто-то притащится сюда в ближайшее время, полы отмоет, кости выметет, и будет тут всё по-старому.
– Как знаешь, – слегка раздраженно бросила кио. – Твой мир – твои правила.
Вот и ладушки, вот и хорошо. Не люблю я эти выяснения отношений, тем более с раздраженными женщинами. Других забот полно. А именно – как нам теперь лучше отсюда выбраться. Уже понятно, что Хронос целенаправленно движется к четвертому энергоблоку ЧАЭС, прёт как кабан-мутант, не разбирая дороги. И теперь вопрос, как нам лучше его перехватить, причем желательно до того, как он полезет в Саркофаг. Почему? Потому что я уже задолбался совать свою голову в эту радиационную печь! Ибо чувствую, что когда-нибудь это точно плохо закончится.
