– Ох! – воскликнула Сил. – Каладин, там люди!
Каладин выругался, отменил сплетение, которое удерживало его в воздухе, и камнем рухнул на землю. Когда он приземлился, от него во все стороны разошлось кольцевое облако буресвета.
– Великая буря! – крикнул он дозорным-паршунам. – Идет Великая буря! Отправьте этих людей в безопасное место!
Они ошарашенно уставились на него. Естественная реакция. Каладин призвал клинок, оттолкнул дозорных и запрыгнул на низкую стену загона, предназначенного для свиней.
Он поднял Сил-клинок. Горожане бросились к стене. Раздались возгласы: «Осколочник!»
– Приближается Великая буря! – заорал он, но его голос быстро затерялся в шуме толпы. У него было мало сомнений в том, как Приносящие пустоту расправятся с группой взбунтовавшихся горожан.
Он втянул еще немного буресвета и поднялся в воздух. Это их успокоило, даже вынудило отпрянуть.
– Где вы прятались, – спросил он громким голосом, – во время последних бурь?
Несколько человек вблизи от передних рядов указали на большие бункеры неподалеку. Для скота, паршунов и даже для путешественников, застигнутых бурей. Влезут ли в них все горожане? Возможно, если потеснятся.
– Пошевеливайтесь! – велел Каладин. – Буря скоро нагрянет!
Каладин, – раздался в его мыслях голос Сил. – Сзади.
Он повернулся и увидел, что дозорные-паршуны приближаются к его стене с копьями. Каладин спрыгнул, а горожане наконец-то принялись перелезать через стены, которые были высотой едва ли по грудь и обмазаны гладким затвердевшим кремом.
Каладин шагнул к паршунам и взмахом клинка отделил наконечники их копий от древков. Паршуны, чья подготовка едва ли превосходила подготовку тех, с кем он путешествовал, отступили в смятении.
– Хотите со мной сразиться? – спросил их Кэл. Один покачал головой. – Тогда позаботьтесь о том, чтобы эти люди не затоптали друг друга, пытаясь быстрее попасть в укрытие, – потребовал Каладин, указывая на бункеры. – И не дайте другим дозорным их атаковать. Это не бунт. Вы разве не слышите гром и не чувствуете, как поднимается ветер?
Он снова взмыл на стену и, раздавая приказы, стал махать людям, чтобы пошевеливались. Дозорные-паршуны в конце концов решили, что вместо сражения с осколочником лучше навлечь на себя неприятности, выполняя то, что он говорит. Вскоре у него был целый отряд, который направлял людей – часто менее осторожно, чем ему хотелось бы, – к убежищам на время бури.
Каладин опустился на землю возле одной из дозорных – женщины, чье копье он рассек напополам.
– Как все было во время прошлой бури?
– Мы большей частью предоставили людей самим себе, – призналась она. – Сами пытались укрыться.
Значит, Приносящие пустоту и той Великой бури не ожидали. Каладин поморщился, пытаясь не задумываться о том, сколько людей погибло от удара буревой стены.
– Старайтесь лучше, – посоветовал он ей. – Эти люди теперь под вашей опекой. Вы захватили город, взяли, что пожелали. Если хотите претендовать на какое-нибудь моральное превосходство, относитесь к своим пленным лучше, чем они относились к вам.
– Слушай, – возмутилась паршунья. – Ты кто, вообще, такой? И почему…
В Каладина врезалось что-то большое и отшвырнуло на стену. Раздался хруст. Потом это что-то вцепилось ему в горло, пытаясь задушить. Он пинками отбился от существа, чьи глаза будто оставляли красные следы.
От паршуна с красными глазами исходило черно-фиолетовое свечение – как будто темный буресвет. Каладин выругался и плетением отправил себя в небо.
Существо последовало за ним.
Рядом взмыло еще одно, оставляя за собой слабый фиолетовый след, и летели они столь же легко, как и сам Каладин. Эти двое были не похожи на ту Сплавленную, которую он увидел раньше, – они были стройнее, с более длинными волосами. Сил вскрикнула в его мыслях, и в ее голосе смешались боль и изумление. Каладин мог лишь предположить, что кто-то побежал за этими паршунами после того, как он взлетел.
Несколько спренов ветра шмыгнули мимо Каладина и начали игриво танцевать вокруг него. Небо потемнело, буревая стена с грохотом надвинулась на окрестности. Красноглазые паршенди неслись за ним ввысь.
Оставался лишь один способ избавиться от них. Каладин направил себя в сторону бури.
Против Убийцы в Белом это сработало. Великая буря была опасной, но все-таки оставалась в каком-то смысле союзницей. Паршуны продолжили погоню, хотя сперва не соизмерили высоту и им пришлось направить сплетение к земле, отчего они странным образом запрыгали в воздухе. Это напомнило Каладину о его экспериментах с собственными возможностями.
Каладин собрался и – держа Сил-клинок, в сопровождении четырех-пяти спренов ветра – ринулся сквозь буревую стену. Его поглотила изменчивая тьма, – тьма, которую часто рассекали молнии и нарушали призрачные огни. Ветра извивались и сталкивались, словно соперничающие армии, и происходило это без какого-либо постоянного ритма, потому Каладина беспрестанно швыряло то в одну сторону, то в другую. Понадобилось все мастерство Сплетений, чтобы просто двигаться в правильном направлении.
Он бросил взгляд через плечо и увидел, как два красноглазых паршенди ворвались внутрь бури. Их странное свечение было более тусклым, чем его собственное, и каким-то образом производило впечатление антисвечения. Тьмы, которая прилипла к ним.
Ветер тотчас же сбил их с пути и закружил. Каладин улыбнулся, и тут его самого чуть не раздавило кувыркающимся в воздухе валуном. Спасло лишь везение; валун прошел так близко, что, сдвинувшись еще на пару дюймов, оторвал бы ему руку.
Каладин взмыл сквозь бушующую стихию к ее верхней границе.
– Буреотец! – заорал он. – Спрен бурь! – Ответа не последовало. – Измени свой путь! – прокричал Каладин сквозь кружащийся ветер. – Внизу люди! Буреотец, ты должен меня услышать!
Наступила тишина.
Каладин очутился в том странном месте, где уже видел Буреотца, – месте, которое как будто находилось за пределами реальности. Земля оказалась далеко внизу, тусклая, влажная от дождя, но бесплодная и пустая. Каладин завис в воздухе. Он себя ни с чем не сплетал; просто сам воздух был твердым под ним.
Кто ты такой, чтобы что-то требовать у бури, Сын Чести?
Буреотец был ликом шириной во весь горизонт, над которым он вставал, как рассвет.
Каладин поднял свой меч:
– Буреотец, я знаю, кто ты такой на самом деле. Спрен, как Сил.
Я воспоминание о боге, фрагмент, который остался от него. Душа бури и разум вечности.
– Тогда, конечно, с этой душой, разумом и памятью ты отыщешь в себе милосердие к людям внизу, – настаивал Каладин.
А как быть с сотнями тысяч, которые уже погибли от этих ветров? Я должен был и их пощадить?
