Наверное, Ясна бы что-то узнала по этой древней архитектуре и людям в незнакомых одеждах. Он считал, в прошлом все выглядело грубым, но ошибся. Двери, дома, одежда – все было сделано мастерски, но ему не хватало… чего-то, что Далинар не мог определить.
– Буря бурь доказала, что я не безумен? – спросил он.
– Она доказала лишь одно – что-то и впрямь происходит.
Далинар резко остановился:
– Думаешь, я с ними заодно? Думаешь, это объясняет мое поведение и то, что я предвидел? Полагаешь, я вел себя странно из-за связи с Приносящими пустоту?
– Все, что мне известно, – объяснила Фэн, – это то, что голос на другом конце даль-пера был не тем Далинаром Холином, которого я ожидала. Слова были слишком вежливыми и спокойными, чтобы им доверять.
– А теперь? – спросил Далинар.
Фэн повернулась к нему:
– Теперь… я подумаю. Можно увидеть остальное? Хочу узнать, что случится с девочкой.
Далинар проследил за ее взглядом и впервые увидел маленькую Сили – она и другие дети сидели у огня, прижимаясь друг к другу. Взгляд у малышки был затравленным. Князь мог себе представить, какой ужас она испытала, когда убегала с Фэн и слышала крики своей матери, Таффы, которую рвали на части чудовища.
Сили внезапно рывком повернула голову и с потерянным видом уставилась на женщину, которая присела рядом с нею на корточки и предложила попить. Буреотец вернул видению нормальную скорость.
Далинар отошел, позволив Фэн снова присоединиться к горожанам и испытать конец представления. Когда он скрестил руки, наблюдая за происходящим, воздух рядом с ним замерцал.
– Нам снова понадобится наслать такие видения, – сказал Далинар, обращаясь к Буреотцу. – Чем больше людей узнают истины, которые Всемогущий оставил после себя, тем лучше. Твоя буря может воздействовать только на одного человека зараз или это можно как-то ускорить? И способен ли ты поместить двух людей в два разных видения одновременно?
Буреотец зарокотал:
Мне не нравится, когда мне приказывают.
– Предпочитаешь другой вариант? При котором Вражда победит? Как далеко тебя заведет гордость?
Это не гордость, – упрямо заявил Буреотец. – Я не человек. Я не уступаю и не боюсь. Делаю лишь то, что мне присуще, и поступать вопреки этому для меня мучительно.
Сияющий прикончил последнюю из полуночных тварей и подошел к собравшимся людям, а потом взглянул на Фэн:
– Пусть ты скромного происхождения, но твой лидерский талант впечатляет. Я нечасто видел королей или командующих, которым удалось бы так действенно организовать людей для защиты, как это сделала ты сегодня.
Фэн склонила голову набок.
– Вижу, у тебя не нашлось для меня слов, – продолжил рыцарь. – Ладно. Но если захочешь по-настоящему обучиться лидерству, приходи в Уритиру.
Далинар повернулся к Буреотцу:
– Это почти то же самое, что Сияющий сказал мне в прошлый раз.
Видения устроены так, что в них, по определению, происходит одно и то же, – ответил Буреотец. – Мне неизвестны все до единого намерения Всемогущего, но я знаю – он хотел, чтобы ты пообщался с Сияющими и понял, что люди могли вступать в их ряды.
– Мы нуждаемся в каждом, кто проявляет стойкость, – объяснил Сияющий Фэн. – В самом деле, всех, в ком есть желание сражаться, следует увлечь в Алетелу. Мы можем тебя обучить, как помочь самой себе. Если у тебя душа воина, эта страсть может тебя уничтожить, если не найдется наставника. Приходи к нам.
Сияющий удалился решительным шагом, а Фэн вздрогнула, когда Сили встала и обратилась к ней. Голос девочки звучал слишком тихо, чтобы Далинар разобрал хоть слово, но он догадывался, что происходит. В конце каждого видения Всемогущий сам обращался к нему через одного из персонажей, передавая мудрость, – Далинар поначалу считал, что в это время с ним можно беседовать, но ошибся.
Фэн, похоже, встревожило услышанное. И неудивительно. Далинар помнил, что ему сказал Всемогущий.
Это важно. Не позволяй мелочным дрязгам поглотить себя. Будь сильным. Поступай с честью, и Честь придет тебе на помощь.
Только вот Честь был мертв.
В конце концов Фэн повернулась к Далинару, и взгляд ее был оценивающим.
Она по-прежнему тебе не доверяет, – сказал Буреотец.
– Фэн спрашивает себя, не создал ли я это видение благодаря силе Приносящих пустоту. Она больше не считает меня безумным, но все же предполагает, что я мог присоединиться к врагу.
Выходит, ты снова потерпел неудачу.
– Нет, – возразил Далинар. – Этой ночью она меня услышала. И думаю, в конце концов она решится отправиться в Уритиру.
Буреотец зарокотал, сбитый с толку:
Почему?
– Потому что теперь я знаю, как с ней разговаривать, – ответил Далинар. – Ей не нужны вежливые слова или дипломатичные фразы. Она хочет, чтобы я был самим собой. Не сомневаюсь, такое мне вполне по силам.
35
Первый в небе
Ты считаешь себя таким умным, но мои глаза – не чета глазам какого-нибудь мелкого аристократа, их не обдурить фальшивым носом и толикой грязи на щеках.
Кто-то врезался в койку Сигзила, разбудив его. Он зевнул. В соседней комнате зазвенел колокольчик Камня, призывающий всех к завтраку.
Сигзилу снился сон на азирском. Он вернулся домой, готовился к экзаменам на государственную службу. Сдав их, поступил бы в настоящую школу, и ему открылась бы перспектива стать клерком какой-нибудь важной шишки. Только вот во сне он разучился читать и ударился в панику, поняв это.
По прошествии стольких лет Сигзил испытывал странное ощущение, вспоминая родной язык. Он снова зевнул и устроился поудобнее в койке, спиной к каменной стене.
Мостовикам выделили отдельное помещение – три казармы с общим холлом, в котором устроили столовую. Там сейчас все толкались, пытаясь пробиться к столу, за которым они завтракали. Камню пришлось на них несколько раз прикрикнуть, чтобы вели себя как следует. Столько месяцев в Четвертом мосту, ныне – ученики Сияющего и до сих пор не знают, как надо строиться. Они бы и недели не продержались в Азире, где умение организовываться в упорядоченную очередь было не только ожидаемым, но практически являлось поводом для национальной гордости!
Сигзил уперся головой в стену, вспоминая. Он был первым в своей семье за много поколений, кто и впрямь мог сдать экзамены. Дурацкая мечта. На его родине все твердили, что даже человек самого скромного происхождения может сделаться Верховным, но у сына работяги было слишком мало времени на учебу.
