Эти люди доказали свою преданность и хотели быть полезными. Не всякой женщине доставался подобный ресурс.
– Маскировка была хорошая, – похвалила она Ишну. – В следующий раз надо сделать твою свободную руку грубее. Тебя выдали пальцы; это не пальцы работяги.
Ишна покраснела и сжала свободную руку в кулак.
– Расскажи мне, что ты умеешь делать и почему меня это должно обрадовать, – предложила Вуаль. – У тебя две минуты.
– Я… – Ишна глубоко вздохнула. – Меня учили на шпионку в Доме Хамарадин. Это при дворе Вамы, знаешь? Я умею собирать сведения, кодировать сообщения, вести слежку и обыскивать комнату, не оставляя следов.
– И? Если ты такая полезная, что случилось?
– Случились твои соратники. Духокровники. Я слышала, как о них шепталась светледи Хамарадин. Она каким-то образом с ними повздорила, и… – Ишна пожала плечами. – Ее нашли мертвой, а все решили, что это сделал один из нас. Я сбежала и угодила к контрабандистам, где работала на мелкую воровскую шайку. Но я способна на большее. Позволь это доказать.
Вуаль скрестила руки. Шпионка. Она может оказаться полезной. По правде говоря, сама Вуаль мало что умела – лишь то, что ей показала Тин и чему она научилась сама. Если же собирается плясать с Духокровниками, потребуется нечто получше. Прямо сейчас она даже не знала, что еще ей следует изучить.
А если попытаться чему-то научиться от Ишны? Сделать так, чтобы та раскрыла какие-нибудь секреты, но при этом не выдать ей, что Вуаль не такая уж искусная, какой притворяется?
У нее возникла мысль. Она не доверяла этой женщине, но этого и не требовалось. А если ее бывшую светледи и впрямь убили Духокровники, возможно, тут кроется тайна, которую надо бы разузнать.
– Я планирую кое-куда внедриться, – сообщила Вуаль. – Надо будет собирать сведения конфиденциального характера.
– Я могу помочь! – воскликнула Ишна.
– Что мне действительно нужно, так это команда поддержки, чтобы не идти одной.
– Могу найти для тебя людей! Знатоков.
– Им я не смогу доверять. – Вуаль покачала головой. – Мне нужны те, в чьей преданности я уверена.
– Кто?
Вуаль указала на Ватаха и его людей.
У Ишны вытянулось лицо.
– Ты хочешь превратить этих мужчин в шпионов?!
– Да. И я хочу, чтобы ты доказала мне полезность, обучив своим навыкам этих мужчин. – «И надеюсь, я сама кое-чего наберусь». – Ну что же ты так пала духом. Им не надо становиться настоящими шпионами. Просто пусть узнают о подобной работе достаточно, чтобы помогать и сторожить.
Ишна приподняла брови, скептически оглядывая Ватаха и компанию. Схоб, как специально, ковырялся в носу.
– Немного похоже на то, как если бы ты захотела, чтобы я научила стадо боровов разговаривать, утверждая при этом, что это легко, и пусть они болтают только на алетийском, а не на веденском и гердазийском.
– Ишна, я даю тебе шанс. Бери его или держись от меня подальше.
Девушка вздохнула:
– Ладно. Посмотрим. Только не вини меня, если свиньи так и не заговорят.
41
Глядя вверх с земли
Как бы там ни было, это не твоя забота. Ты повернулся спиной к божественности. Если Рейз станет проблемой, с ним разберутся.
Как и с тобой.
Тефт проснулся. К сожалению.
Первым делом он почувствовал боль. Старую знакомую боль. Пульсацию за глазами, иголки, вонзающиеся в обожженные пальцы, неподатливость тела, пережившего свою полезность. Дыхание Келека… а он когда-нибудь был полезным?
Он перевернулся, застонал. Куртки нет, только тугая сорочка, грязная от лежания на земле. Тефт был в переулке между рыночными палатками Отломка. Высокий потолок исчезал во тьме. Неподалеку, в конце переулка, стоял гомон – люди болтали и торговались.
Бывший мостовик кое-как поднялся на ноги и едва не отлил на какие-то пустые ящики, но вовремя сообразил, что делает. Здесь не было Великих бурь, которые вымыли бы это место. Кроме того, разве он какой-нибудь грязный пьяница, чтобы мочиться в переулках?
Эта мысль сразу же напомнила ему о другой боли. Той, что превосходила ритмичный гул в голове или ноющие кости. Боли, которая была с ним всегда, словно настойчивый звон в ушах, и пронзала до нутра. Боли, которая его пробудила. Имя ей – жажда.
Нет, он не пьяница. Его дела намного, намного хуже.
Он выбрался из переулка, пытаясь пригладить волосы и бороду. Женщины, мимо которых он проходил, прижимали защищенные руки, закрывая рот и нос, отворачивались, словно им было стыдно за него. Наверное, хорошо, что он потерял куртку, – помоги буря, если кто-то узнает, кто он такой. Он опозорит всю команду.
«Тефт, да ты и так позор команды, и ты это знаешь, – подумал он. – На тебя и плевка тратить не надо».
Он добрел до колодца и пристроился в конце очереди. У воды он упал на колени и дрожащей рукой запустил в нее жестяную кружку. Стоило ему глотнуть прохладной воды, желудок немедленно свело судорогой и его едва не вырвало. Так всегда происходит, если всю ночь дышать этим мхом, поэтому Тефт знал, как справиться с тошнотой и судорогами.
Тефт ссутулился, держась за желудок, испугал людей в очереди позади себя. Из толпы – у колодца она была всегда, пусть и небольшая, – вышли какие-то мужчины в форме. Темно-зеленая. Люди Садеаса.
Они наполнили ведра, не обращая внимания на очередь. Когда человек в холиновской синей форме возразил, солдаты Садеаса подскочили к нему и принялись задираться. Холиновский солдат в конце концов отступил. Вот и молодец. Не нужна им еще одна драка с людьми Садеаса.
Тефт снова опустил кружку в воду, чувствуя, как утихает боль после первого глотка. А водоем-то глубокий. Поверхность воды рябила, но под нею крылась густая чернота.
Он едва не бросился туда. Если проснется завтра в Преисподней, будет ли его одолевать и там эта зудящая жажда? Приносящим пустоту даже не пришлось бы сдирать кожу с его души – пусть бы просто сказали, что он уже никогда не утолит свою жажду, а дальше можно наблюдать, как он корчится.
В воде появилось отражение: чье-то лицо над его плечом. Женщина с очень бледной кожей, слабо светящаяся, с волосами, которые парили вокруг ее головы, как облако.
– Оставь меня в покое, – проворчал он и ударил ладонью по воде. – Просто… просто найди того, кому не все равно.
Он тяжело поднялся, наконец-то уступая место кому-то другому. Вот буря, который час? Эти женщины с ведрами набирали воду для дневной работы. На смену толпам ночных пьянчуг пришли предприимчивые и трудолюбивые жители.
