Бармен – мужчина постарше, довольно низкорослый, так что забирается на ящики, когда наполняет кружки. Похоже, недавно занялся этим делом. Он медлит, когда кто-то заказывает, и окидывает взглядом бутылки, читая глифы на этикетках, прежде чем находит нужную. Тут еще три официантки – у одной перерыв – и четырнадцать посетителей, не считая нас. – Она открыла глаза. – Могу описать каждого.
– Нет нужды, – сказала Ишна, а Рэд тихонько похлопал в ладоши. – Очень впечатляет, Вуаль, хотя должна заметить, что здесь пятнадцать посетителей, а не четырнадцать.
Вуаль вздрогнула, снова окинула взглядом палатку, считая, как она уже делала в уме минуту назад. Трое за столом… четверо вон там… две женщины у двери…
И еще одна, которую она пропустила, – за столиком в дальнем конце палатки. Она была в простом наряде – юбка и блуза, – как алетийская крестьянка. Нарочно выбрала одежду, которая позволяла слиться с белой палаткой и коричневыми столами? И что это она там делает?
«Что-то пишет», – подумала Вуаль, ощутив укол тревоги. Женщина осторожно спрятала на коленях небольшую записную книжку.
– Кто она такая? – Вуаль пригнулась. – Почему она за нами следит?
– Не за нами конкретно, – сказала Ишна. – Таких, как она, на рынке не одна дюжина – они шныряют, словно крысы, и собирают сведения, какие получается. Может, она сама по себе, продает лакомые кусочки, какие случится найти, но, скорее всего, ее нанял кто-то из великих князей. Я занималась такой работой. Судя по тому, за кем она следит, рискну предположить, что ей поручили узнать о настроениях в войсках.
Вуаль кивнула и продолжила внимательно слушать то, как Ишна обучала ее людей трюкам на запоминание. Она предложила им выучить глифы и использовать некоторые уловки – например, делать отметины на руках, – чтобы легче было запоминать сведения. Вуаль кое-что об этом слышала, включая так называемый дворец
[1], о котором рассказала Ишна.
Наиболее интересными стали советы Ишны относительно того, о чем следовало докладывать и как это находить. Она говорила о том, как улавливать имена великих князей, и о простых словах, используемых в качестве замены для более важных вопросов, а еще о том, как прислушиваться к человеку, который выпил нужное количество спиртного, чтобы выболтать вещи, о которых следует молчать. Тон голоса, сказала она, – это ключ. Можно сидеть в пяти футах от человека, который делится важными секретами, но упустить их, потому что сосредоточен на ссоре за соседним столом.
Состояние, которое она описывала, было почти медитативным: сидишь себе, позволяя ушам внимать всему подряд, а уму – цепляться только за определенные разговоры. Вуаль нашла это очаровательным. Но примерно через час тренировок Газ пожаловался, что голова у него стала такая, словно он выпил уже четыре бутылки. Рэд кивал, и, судя по тому, как у него начали косить глаза, он был полностью разбит.
А вот Ватах… он закрыл глаза и выдавал Ишне описания всех, кто находился в комнате. Вуаль ухмыльнулась. За все время их знакомства с этим мужчиной он за каждое дело брался так, словно к его спине был привязан валун. Двигался медленно, зато быстро находил местечко, где можно было бы присесть и передохнуть. Нынешнее его воодушевление определенно внушало надежды.
Вообще-то, Вуаль так увлеклась, что полностью забыла о том, сколько времени прошло. Услышав рыночные колокола, тихонько выругалась:
– Вот я дура, забери меня буря.
– Вуаль? – встревожился Ватах.
– Мне пора, – пояснила она. – Шаллан назначила встречу.
Кто бы мог подумать, что ношение древней божественной мантии силы и почета влекло за собой столько совещаний?
– И она не справится без тебя? – удивился Ватах.
– Клянусь бурей, видел бы ты ее… Забыла бы собственные ноги, не будь они к ней прикреплены. Продолжайте тренироваться! Я встречусь с вами позже.
Она натянула шляпу и помчалась прочь с Отломка.
Спустя некоторое время Шаллан Давар – теперь уже в синей хаве – брела по коридору под Уритиру. Она была довольна работой, которую Вуаль проделала с Ватахом и остальными, но, буря свидетельница, зачем так много пить? Того, что Шаллан сожгла, стремясь очистить голову, хватило бы на целый бочонок выпивки.
Она тяжело вздохнула и вошла в бывшую библиотеку. Там обнаружились не только Навани, Ясна и Тешав, но целая армия ревнителей и письмоводительниц. Мэй Аладар, Адротагия из Харбранта… даже трое бурестражей, странных мужчин с длинными бородами, которым нравилось предсказывать погоду. Шаллан слышала, что время от времени они читают будущее по ветрам, но такие услуги никогда не предлагаются открыто.
Находясь рядом с ними, Шаллан пожалела, что при ней нет охранного глифа. К несчастью, Вуаль таковых с собой не носила. Она, вообще-то, была почти еретичкой и думала о религии не чаще, чем о ценах на морской шелк в Ралл-Элориме. У Ясны хотя бы хватало твердости характера, чтобы выбрать сторону и объявить об этом; Вуаль отделывалась пожатием плечами и шпильками. Это…
– Мм… – прошептал Узор с ее юбки. – Шаллан?
Ну да. Она просто застыла в дверях столбом. Девушка вошла, и, к несчастью, ей на пути попалась Йанала, которая выполняла роль помощницы Тешав. Носик красотки был вечно задран, и она была из тех, чья манера говорить сама по себе вызывала у Шаллан мурашки.
Ей не нравилась заносчивость девушки, – разумеется, тот факт, что Адолин ухаживал за Йаналой незадолго до того, как встретился с Шаллан, был совершенно ни при чем. Когда-то она пыталась избегать бывших девушек Адолина, но… это было все равно что пытаться избегать солдат на поле боя. Они были попросту всюду.
В комнате одновременно обсуждали проблему мер и весов, правильную расстановку знаков препинания, вариации атмосферного давления в башне и многое другое. Когда-то она бы все отдала за то, чтобы оказаться в гуще подобных обсуждений. Теперь же постоянно опаздывала на совещания. Что изменилось?
«Я самозванка», – подумала она, прижимаясь к стене, чтобы пройти мимо симпатичной молодой ревнительницы, которая рассуждала об азирской политике с одним из бурестражей. Шаллан едва пролистала те книги, которые ей принес Адолин. По другую сторону комнаты Навани разговаривала о фабриалях с дамой-инженером в ярко-красной хаве. Дама нетерпеливо кивала:
– Да, светлость, но как это стабилизировать? Если паруса будут снизу, он же перевернется, разве нет?
Близость Шаллан к Навани позволяла как следует изучить фабриалевую науку. Почему же она этим не занялась? Когда все это ее поглотило – идеи, вопросы, логика, – Шаллан вдруг поняла, что тонет. Что она подавлена. Все в этой комнате знали так много, а девушка чувствовала себя такой незначительной по сравнению с ними.
