В крупных городах ощущалось… напряжение. В каждом вдохе, в каждом шаге. Вуали это нравилось.
В нескольких улицах от портновской мастерской она надвинула шляпу на глаза и поднесла к лицу страницу из альбома, словно сверяясь с картой. Прикрывшись, выдохнула буресвет, обращаясь в Вуаль.
Не появилось ни одного спрена, вопя и оповещая всех о том, что она сделала. Значит, со светоплетением все не так, как с фабриалями. Девушка была достаточно уверена, что это безопасно, поскольку они пришли в город замаскированными, но хотела на всякий случай оказаться подальше от дома портнихи.
Вуаль неспешным шагом направилась по оживленной улице, и длинный плащ развевался у ее икр. Она тотчас же решила, что в Холинаре ей нравится. Ей нравилось, как город расположился на холмах, словно примятое одеяло из зданий. Нравилось, как ветром принесло аромат рогоедских пряностей, а потом – алетийских крабов, сваренных на пару. Впрочем, это были, скорее всего, не крабы, а кремлецы.
И это ей не нравилось. Бедные люди. Даже в этом более богатом районе она и квартала не могла пройти так, чтобы не пришлось огибать группы беженцев. Внутренние дворы зданий забили люди, которые, наверно, совсем недавно были обычными сельчанами, но теперь превратились в нищих, которые потеряли все.
Колесного транспорта на улицах оказалось мало. Несколько паланкинов, окруженных охранниками. Никаких карет. Но жизнь не останавливалась на время войны – или даже второго Ахаритиама. Нужно было носить воду, стирать одежду. В основном работали женщины, а мужчины, как заметила Вуаль, собирались тут и там большими группами. Раз городом по-настоящему никто не управлял, кто заплатит мужчинам на труд в кузницах? За уборку улиц и их очистку от крема? Даже хуже – в городе такого размера бо́льшую часть черной работы выполняли паршуны. Никто не спешил занять их место.
«И все-таки мостовичок прав, – подумала Вуаль, слоняясь на перекрестке. – Город действительно кто-то кормит». Поселение вроде Холинара должно было за несколько дней сожрать само себя, как только иссякнут запасы еды или воды.
Нет, города не были обителями цивилизации. Ведь не назовешь белоспинника ручным просто потому, что он в ошейнике.
По улице проковыляла небольшая группа поклонников культа, обряженных спренами гниения: красная краска на их одежде изображала кровь. Шаллан считала этих людей одержимыми и опасными, вероятно, чокнутыми, но Вуаль придерживалась иного мнения. Они вели себя чересчур театрально – и их было слишком много, – чтобы все на самом деле оказались сумасшедшими. Это все причуды. Способ справиться с неожиданными событиями и придать некий смысл жизни, которая внезапно перевернулась вверх тормашками.
Это не значило, что они не опасны. Группа людей, пытающихся впечатлить друг друга, всегда опаснее психопата-одиночки. И потому она обошла процессию по широкой дуге.
На протяжении следующего часа Вуаль изучала город, постепенно приближаясь ко дворцу. Район, в котором располагалась портновская лавка, выглядел самым нормальным. Там имелся хороший работающий рынок, который она намеревалась изучить позже, когда времени будет побольше. Там были парки, и хотя их наводнили толпы беженцев, люди выглядели бодрыми. Семьи – и даже целые общины из дальних деревень – держались как могли.
Она миновала похожие на бункеры особняки богачей. Несколько оказались разграбленными: ворота сломаны, ставни разбиты, повсюду палатки из одеял и лачуги из мусора. Похоже, кое-каким светлоглазым семьям не хватило охраны, чтобы выстоять во время бунтов.
Всякий раз, когда дорога уводила Вуаль ближе к городским стенам, она оказывалась в тех частях Холинара, которые были сильнее всего заполнены беженцами и выглядели самыми отчаявшимися. Люди просто сидели на улицах. Застывшие взгляды, одежда в лохмотьях. Ни домов, ни общин.
Чем ближе ко дворцу, тем более пустыми становились улицы. Даже несчастные, поселившиеся под открытым небом возле стен – которые то и дело атаковали Приносящие пустоту, – старались держаться подальше от этого района.
И потому здешние дома богатеев выглядели… неуместными. В обычные времена жить рядом с дворцом считалось бы привилегией, и у каждого большого имения здесь высились стены, укрывающие изысканные сады и окна. Но сейчас Вуали казалось, что от неправильности всего района покалывает кожу. Семьи, живущие здесь, должны были это чувствовать – но, наверное, из упрямства оставались в своих особняках.
Она заглянула в один из таких особняков через железные ворота и обнаружила солдат на посту: мужчин в темной униформе – геральдические обозначения ей не удалось разобрать. Вообще-то, когда один из них посмотрел в ее сторону, она не смогла разглядеть его глаза. Наверное, это была игра теней, но… вот буря. В солдатах ощущалось что-то неправильное; они двигались странными рывками, словно крадущиеся хищники. Расхаживая туда-сюда, охранники не переставали разговаривать друг с другом.
Она попятилась и продолжила идти по улице. Дворец был прямо впереди. К нему вела широкая лестница, у подножия которой предстояло встретиться с Каладином, но у Вуали еще осталось время. Она прошмыгнула в парк неподалеку – первый из увиденных городских парков, не наводненный беженцами. Здесь высились тенистые культяпники, которые выращивали ради высоты и раскидистой кроны.
Вдали от чьих-нибудь непрошенных взглядов она поместила поверх лица и одежды Вуали обличье Лин. Сильное, более крепкое тело, синяя униформа разведчицы. Шляпа превратилась в черную шапку-дождевик – такие часто носили во время Плача.
Она вышла из парка как Вуаль, играющая роль. Шаллан попыталась в уме сохранить это четкое различие. Она все еще была Вуалью. Просто в новом облике.
А теперь надо было проверить, что она сумеет выяснить о Клятвенных вратах. Дворец был построен на возвышенности с видом на город, и она проскользнула по улицам к его восточной стороне, где действительно нашла платформу Клятвенных врат. Та была застроена и имела ту же высоту, что и дворец, – может, футов двадцать. С основным дворцом ее соединяла крытая галерея, проходящая поверх небольшой стены.
«Они построили эту галерею прямо над рампой», – подумала она с неудовольствием. Единственным другим способом подняться на платформу были ступеньки, высеченные в камне, и их охраняли люди в костюмах спренов.
Вуаль следила за ними с безопасного расстояния. Значит, культ каким-то образом был к этому причастен? Выше, на платформе, виднелся дым от большого костра, и Вуаль слышала доносящиеся с той стороны звуки. Неужели это… крики?
Все это место вызывало тревогу, и она задрожала, а затем отступила. Она нашла Каладина прислонившимся к основанию статуи на площади перед дворцовой лестницей. Статуя, духозаклятая из бронзы, изображала человека в осколочном доспехе, который словно поднимался из волн.
– Привет, – тихо сказала она. – Это я. Как тебе нравятся мои ботинки? – Она приподняла ногу.
– Неужели мы будем об этом постоянно вспоминать?
– Это же пароль, мостовичок. Чтобы доказать, что я та, за кого себя выдаю.
