– Ты один из них? – тихо спросила Венли. – Из спренов, которые иногда пролетают по небу ночью?
Он мигнул, произведя кольцо света, которое растаяло, словно дым. Потом начал метаться по комнате, осматривая вещи.
– Эта комната ничем не отличается от предыдущей, – заметила она в ритме изумления.
Спрен подлетел к стенному светильнику, испустил благоговейное сияние и шмыгнул к другому такому же на противоположной стороне дверного проема.
Венли принялась собирать одежду и бумаги из ящиков комода.
– Не понимаю, почему ты остаешься со мной. В этой сумке наверняка неудобно.
Спрен пронесся мимо нее и заглянул в ящик.
– Это же всего лишь ящик.
Спрен выглянул наружу и быстро замигал в определенной последовательности.
«Это любопытство», – подумала она, узнавая ритм. Принялась напевать его себе под нос, складывая вещи, а потом застыла. Ритм любопытства был старым. Как и… изумление, на которое она настроилась всего-то несколько минут назад. Она снова слышала нормальные ритмы.
Она посмотрела на маленького спрена.
– Твоя работа? – поинтересовалась она в ритме раздражения.
Тот уменьшился, но потом забился в ритме решимости.
– Чего ты надеешься достичь? Твой вид предал нас. Найди человека и морочь ему голову.
Спрен сделался еще меньше. И опять забился в ритме решимости.
Ну что за безобразие! Внизу громко хлопнула дверь. Рин уже вернулся.
– В сумку, – прошипела она в ритме повеления. – Быстро!
И-8
Мем
Стирка – это искусство.
Конечно, все знают основы; так каждый ребенок может напеть мотив себе под нос. Но известно ли им, как смягчить волокна жесткого морского шелка, погрузив платье в теплый рассол, а потом восстановить его природную гладкость, прополоскав и очистив зерном? Могут ли они определить разницу между минеральной краской из Азира и цветочной с веденских склонов? А ведь для них нужно разное мыло!
Мем трудилась над холстом, в роли которого на этот раз выступали ярко-красные брюки. Она зачерпнула горсть порошкового мыла – на основе жира свиньи с примесью мелкого абразива – и втерла в пятно на штанине. Снова намочила брюки и принялась щеткой с тонким ворсом втирать мыло в ткань.
Масляные пятна были достаточно сложными, но хозяин брюк умудрился испачкать то же самое место еще и в крови. Ей надо было вывести пятно так, чтобы не потускнел изысканный микалинский красный – его получали из слизней, которые обитали на берегах Чистозера, – и не испортилась ткань. Мрейз любил, чтобы его одежда выглядела элегантно.
Женщина покачала головой. Ну что же это за пятно? Ей пришлось четыре раза поменять мыло, а потом использовать немного сушильного порошка, прежде чем удалось с ним справиться, и тогда она занялась остальным костюмом. Шли часы. Очисти это пятно, прополощи ту рубашку. Повесь на видное место. Она не следила за временем, пока остальные веденки не начали уходить группками: пора возвращаться домой, где кое-кого ждали пустота и холод, поскольку их мужья и сыновья погибли в гражданской войне.
Необходимость в чистой одежде пережила бедствия. Пускай наступил конец света, это означало лишь то, что прачкам чаще придется отстирывать пятна крови. Мем наконец-то отступила от сушилок и уперла руки в бока, наслаждаясь ощущением хорошо проделанной работы.
Вытерев руки насухо, Мем отправилась посмотреть, как там ее новая помощница, Пом, которая стирала нижнее белье. Темнокожая женщина явно была смешанных кровей, восточных и западных. Она как раз заканчивала стирать сорочку и ничего не сказала, когда подошла Мем.
«Вот буря, ну почему никто ее не охмурил?» – подумала Мем, пока красавица терла сорочку, потом окунала в воду и снова терла. Женщины вроде Пом обычно не становились прачками, хоть она и впрямь глядела зверем на всякого мужчину, который подходил слишком близко. Может, в этом все дело.
– Хорошая работа, – похвалила Мем. – Повесь это сушиться и помоги мне собрать остальное.
Они сложили одежду в корзины и совершили короткую прогулку через город.
Мем все еще чувствовала в Веденаре запах дыма. Не славный дым пекарен, а тот, что приносило от погребальных костров на равнине. Ее наниматель жил рядом с рынком, в большом городском особняке неподалеку от развалин – затяжного напоминания о том, как осадные орудия обстреливали Веденар валунами.
Прачки миновали охранников у дверей и направились вверх по ступенькам. Мем настояла на том, чтобы не пользоваться входом для слуг. Мрейз был из немногих, кто уважал ее.
– Держись ближе, – велела она Пом, которая превратилась в разиню, как только они вошли. Две женщины поспешили по длинному скучному коридору и поднялись по лестнице.
Люди говорили, что слуги невидимы. Мем считала это неправдой, в особенности касательно таких, как Мрейз. Мало того что его управляющий замечал, стоило кому-то передвинуть хоть свечку, так к тому же и друзья Мрейза внимательно следили за всеми, кто оказывался рядом. Двое из них – мужчина и женщина – стояли в дверях комнаты, мимо которой прошла Мем, и тихо разговаривали. Оба носили мечи, и хотя они не прерывали свою беседу, когда появились прачки, все же внимательно взглянули на них.
Покои Мрейза находились на верхнем этаже. Сегодня он отсутствовал – заглянул, чтобы оставить грязную одежду, а потом ускакал на поиски новых видов крема, которыми можно испачкать рубашки. Мем и Пом сперва отправились в его логово – там он держал свои парадные жакеты.
Пом застыла в дверях.
– Не зевай, – напомнила ей Мем, пряча улыбку. После строгих, пустых коридоров и лестниц, эта набитая всякой всячиной комната и впрямь слегка сбивала с толку. Она тоже изумилась, когда оказалась здесь в первый раз. Каминная полка была уставлена диковинками, каждая в отдельном стеклянном ящичке. Пушистые ковры из Марата. Пять картин лучших мастеров, каждая изображала кого-то из Вестников.
– Ты была права, – раздался позади голос Пом.
– Ну конечно, я была права, – ответила Мем, опуская корзину на пол перед угловым гардеробом. – Мрейз – помни, он не любит, когда его называют «хозяином», – обладает необычайно прекрасным и изысканным вкусом. Он нанимает только лучших из…
Ее прервал треск рвущейся ткани.
Звук внушал ужас. Так расползается шов, так рвется нежная сорочка, за что-нибудь зацепившаяся в лохани для стирки. Это был звук истинной катастрофы. Мем медленно повернулась и увидела, что ее новая помощница забралась на стул и рубит одну из картин Мрейза ножом.
В голове у Мем что-то перестало работать. Из ее горла вырвался скулеж, а перед глазами потемнело.
Пом… уничтожала одну из картин Мрейза.
