Постойте-ка.
– Вы сказали «свинья»? – спросил Шелер.
– Она живет у берега, – пояснил гердазийский генерал. – Это третий вариант. Мы намажем тебя жиром, и будешь бороться со свиньей. Парни позабавятся, наблюдая. Надо же им хоть изредка развлекаться.
– И если я это сделаю, вы меня не убьете?
– Нет, но это не так просто, как ты думаешь. Я попробовал сам, так что могу говорить с уверенностью.
Сумасшедшие гердазийцы.
– Я выбираю свинью.
– Как пожелаешь. – Генерал поднял кандалы и протянул офицеру.
– Я думал, с этими точно ничего не получится, – сказал офицер. – Торговец утверждал, будто их изготовили лучшие слесари Тайлена.
– Джероно, не имеет значения, насколько хорош замок, – ответил генерал с ухмылкой. – Манжеты-то свободные.
До чего нелепый человечишко – рот слишком широкий, нос плоский, зуба нет. Да уж, великий лорд Амарам бы…
Кто-то дернул цепи, вынудив Шелера подняться на ноги. Его поволокли через лагерь гердазийских солдат на алетийской границе. Здесь было больше беженцев, чем настоящих бойцов! Шелер с одной ротой разгромил бы все это «войско».
Невыносимые похитители провели его вниз по склону, мимо скал, к берегу. Солдаты и беженцы собрались наверху, издевательски крича и обзывая его. Ясное дело, гердазийский генерал был слишком испуган, чтобы на самом деле убить офицера алети. Так что они его унизят, заставив сражаться со свиньей. Посмеются от души и отправят его восвояси, страдать.
Идиоты. Он вернется с армией.
Один солдат пристегнул цепь Шелера к металлическому кольцу на камнях. Другой приблизился с кувшином масла. Его налили Шелеру на голову; он стал отплевываться, когда жидкость потекла по лицу.
– Это что за вонь?!
Наверху раздалось пение рога.
– Я бы пожелал тебе удачи, – сообщил Шелеру гердазийский солдат, когда его напарник убежал прочь, – но поставил три марки на то, что ты не продержишься и минуты. Но все же кто знает. Когда генерала здесь приковали, он освободился быстрее.
Что-то взволновало океанскую гладь.
– Впрочем, – заметил солдат, – генералу такое нравится. Он у нас со странностями.
И он бросился обратно вверх по берегу, оставив Шелера, прикованного и облитого вонючим маслом, смотреть разинув рот на огромную клешню, которая высунулась из воды.
«Свинья», похоже, была скорее прозвищем.
И-11
Ее награда
Спрен – она назвала малышку Тимбре – облетел комнату, заглянув в каждый угол и темный закуток, как делал всякий раз, когда Венли выпускала его из сумочки.
Прошло несколько дней после прибытия Венли в Холинар. Как и предупреждал Рин, здесь ей пришлось по-настоящему потрудиться. Венли теперь выступала по десять раз в день ежедневно перед группами певцов, которых для этой цели специально выводили из города. Ей самой не разрешали входить в Холинар. Ее держали в этом буревом убежище, которое называли «приютом отшельников».
Венли загудела в ритме злости, прислонившись к окну, раздраженная своей неволей. Даже окно обустроили – вырезали осколочным клинком и навесили крепкие буревые ставни – только после ее многочисленных просьб. Город снаружи взывал к ней. Величественные стены, красивые здания. Он напоминал Нарак… который, собственно, ее народ не строил. Живя там, слушатели пользовались трудами древних человеков, так же как современные человеки делали с порабощенными певцами.
Тимбре подлетела к ней и зависла возле окна, словно собираясь тайком выбраться наружу и осмотреться.
– Нет, – сказала Венли.
Тимбре забилась в ритме решимости и чуточку продвинулась вперед.
– Оставайся внутри, – заявила Венли в ритме повеления. – Они ищут спренов вроде тебя. Описания твоего вида и прочих распространили по всему городу.
Маленький спрен отодвинулся от окна, пульсируя в ритме раздражения, а потом завис рядом с Венли.
Она уронила голову на руки и прошептала:
– Я чувствую себя какой-то реликвией. И уже похожа на заброшенные руины почти забытых дней. Уж не из-за тебя ли? Эти чувства приходят, лишь когда я тебя выпускаю.
Тимбре принялась пульсировать в ритме умиротворения. Когда Венли его услышала, что-то зашевелилось глубоко внутри ее: спрен пустоты, который жил в ее светсердце. Этот спрен не мог мыслить, в отличие от Улима или высших спренов пустоты. Он был существом эмоций и животных инстинктов, но связь с ним даровала Венли ее форму силы.
У нее появилось много вопросов. Столь многие из Сплавленных явно были не в своем уме; возможно, ненормально долгие жизни оказались тяжким бременем для их духа. А не понадобятся ли Вражде новые предводители для его народа? Если она докажет, на что способна, сможет ли претендовать на место среди них?
Новые Сплавленные. Новые… боги?
Эшонай всегда переживала из-за того, что Венли стремится к власти, и предупреждала сестру, чтобы та держала свои амбиции в узде. Даже Демид время от времени тревожился из-за нее. А теперь… теперь они все мертвы.
Тимбре забилась в ритме умиротворения, потом – мольбы и снова умиротворения.
– Я не могу, – отказалась Венли в ритме скорби. – Не могу.
Мольба. Настойчивее. Ритм утраты, воспоминаний и снова мольбы.
– Я не та, – проговорила Венли в ритме досады. – Тимбре, я не могу этого сделать. Я не могу ему противиться.
Мольба.
– Я же сама все сделала! – воскликнула она в ритме ярости. – Разве ты не понимаешь? Я та, из-за кого все это случилось. Не надо меня умолять!
Спрен уменьшилась, ее свет потускнел. Но она все равно пульсировала в ритме решимости. Ну и дура. Венли прижала руку к голове. Почему… она не злится из-за того, что случилось с Демидом, Эшонай и остальными? Неужели у нее и впрямь были мысли о том, чтобы присоединиться к Сплавленным? Эти чудовища настаивали, что ее народ уничтожен, и отвергали вопросы о том, что случилось с тысячами слушателей, которые пережили битву при Нараке. Неужели они… неужели их всех превратили в Сплавленных? Может, Венли стоит подумать об этом, а не о своих амбициях?
«Венли, форма меняет то, как ты думаешь». Все об этом знали. Эшонай неустанно читала нотации о том, что не следует позволять форме руководить своими действиями: «Контролируйте форму, не давайте ей контролировать вас».
Но Эшонай была примером для всех. Генерал, героиня. Сестра выполнила свой долг.
А Венли всегда хотела только власти.
Тимбре внезапно испустила вспышку света и умчалась под кровать, испуганная.
– А-а, – протянула Венли в ритме скорби, посмотрев на быстро темнеющее небо. Буря бурь. Она приходила примерно каждые девять дней, и это была вторая после того, как Венли прибыла в Холинар. – Вот почему вечером ко мне никого не привели.
