Сзет вдруг понял, что игры его разочаровали. Нин обещал ему возможность очистить Шиновар. Разве у них есть время для игр? Настал момент, когда он должен возвыситься до ранга, далеко превосходящего все это.
Он подошел к учителям:
– Мне жаль, что я победил в этом состязании, как и в том, с тюрьмой.
– Ты? – недоверчиво изумился Тай. На нем было пять пятен. Недурно. – Да в тебя попали по меньшей мере два десятка раз.
– Сдается мне, правила гласят, что побеждает тот, на ком меньше всего пятен, – напомнил Сзет. Он развел руки, демонстрируя белую одежду, которую отмыл дочиста, пока плыл.
Уоррен и Ки переглянулись. Она кивнула, пряча улыбку.
– Всегда находится кто-то, – заявил Уоррен, – способный это заметить. Помни, Сзет-сын-Нетуро: хоть лазейками и можно пользоваться, полагаться на них опасно. И все же ты молодец. Как в том, что касается состязания, так и в том, что касается обнаружения этой дыры в правилах. – Он бросил взгляд в ночь и прищурился, глядя на двух высших спренов, которые, похоже, сделали себя видимыми и для Уоррена. – Другие со мной согласны.
– Он использовал оружие, – вмешался один из оруженосцев постарше, указывая на шесты. – Он нарушил правила!
– Я использовал шест, чтобы отбивать мешки, – возразил Сзет. – Но я ни на кого не напал с его помощью.
– Ты напал на меня! – закричала девушка, которую он швырнул в кого-то другого.
– Физический контакт не запрещен, и что я могу поделать, если ты была не в силах управлять плетениями, когда я тебя отпустил.
Учителя не возражали. Ки наклонилась к Уоррену:
– Он намного превосходит их по способностям. Я и не понимала…
Уоррен снова посмотрел на него:
– Судя по этому выступлению, скоро у тебя будет спрен.
– Не скоро, – возразил Сзет. – Прямо сейчас. Я произнесу Третий Идеал этой ночью – выберу следовать закону. Я…
– Нет! – перебил кто-то.
На невысокой стене, окружающей каменный двор ордена, застыла фигура. Неболомы ахнули, подняли фонари, освещая мужчину с темной кожей макабаки и белым родимым пятном в форме полумесяца на правой щеке. В отличие от остальных, он носил броскую серебряную с черным униформу.
Нин-сын-Бога, Нейл, Накку, Налан – у этого человека была сотня разных имен, и его почитали по всему Рошару. Просветитель. Судия. Основатель человечества, защитник от Опустошений, смертный, вознесшийся к божественности.
Вестник Правосудия вернулся.
– Сзет-сын-Нетуро, перед тем, как поклясться, – заявил Нин, – ты должен кое-что понять. – Он посмотрел на неболомов. – Вы все должны понять. Мастера, возьмите наши запасы самосветов и походные ранцы, выберите наиболее способных оруженосцев, бо́льшую часть учеников мы оставим здесь. Они тратят впустую слишком много буресвета, а нам предстоит длинный путь.
– Сегодня, о Справедливый? – спросила Ки.
– Сегодня. Пришло время вам узнать два величайших секрета, которыми я владею.
99
Странники
Нергаул был известен тем, что приводил войска в боевую ярость, наделяя их великой свирепостью. Любопытно, что он делал это с обеими сторонами конфликта, Приносящими пустоту и людьми. Это не редкость для спренов, которые в меньшей степени наделены самоосознанием.
Из «Мифики» Хесси, с. 121
Когда Каладин очнулся, остальные уже давно проснулись. Мостовик с затуманенным взором сел на койке и прислушался к шуму бусин снаружи. В этом шуме на корабле, плывущем по океану Шейдсмара, ощущалось некое подобие… закономерности или ритма? Или ему мерещится?
Он покачал головой, встал и потянулся. Спал Кэл урывками, неглубокий сон прерывали мысли о том, как умирают его люди, об Элокаре и Моаше, а также тревога за Дрехи и Скара. Тьма укрыла его чувства, сделав вялым. Просто ужасно, что он пробудился последним. Плохой знак.
Каладин воспользовался уборной, потом вынудил себя подняться по ступенькам. На судне было три уровня. Внизу располагался трюм. Следующей шла нижняя палуба с каютами.
Верхняя палуба была открытой, и на ней изобиловали спрены. Сил сказала, что это спрены света, но обычно их называли странниками. Они выглядели как люди с неестественно гладкой бронзовой кожей – словно у живых статуй. И мужчины, и женщины носили прочные куртки и брюки. Настоящая человеческая одежда, а не имитация, как у Сил. Из оружия при них имелись только ножи. Зато по обеим сторонам палубы на специальных стойках были закреплены гарпуны свирепого вида. Увидев их, Каладин даже немного успокоился: теперь он точно знал, чем сможет воспользоваться.
Сил замерла на носу корабля и опять глазела на море бусин. Он в первое мгновение даже не узнал ее, потому что платье спрена оказалось красным, а не бело-голубым, как обычно. Волосы потемнели, и… кожа обрела цвет плоти – загорелый, как у Каладина. Это еще что такое, во имя Рошара?
Он пересек палубу, направляясь к спрену, и споткнулся, когда корабль рассек бусинную волну. Вот буря! И Шаллан сказала, что судно идет более плавно, чем некоторые лодки, на которых ей доводилось бывать? Мимо, спокойно управляя массивными снастями и сбруями тягловых спренов, прошли несколько странников.
– А, человек, – поприветствовал один из странников, заметив Каладина.
Это же был капитан, верно? Капитан Ико? Он напоминал шинца с большими, как у ребенка, металлическими глазами. Ростом ниже алети, но крепкого телосложения. Носил такую же желто-коричневую одежду со множеством карманов, как и остальные.
– Идем со мной, – позвал Ико Каладина и пересек палубу, не дожидаясь ответа. Они вообще были немногословны, эти странники.
Каладин вздохнул и последовал за капитаном обратно к лестнице. Вдоль внутренней стены лестничной клетки пролегала узкая медная полоса – Каладин видел на палубе похожий орнамент. Кэл решил, что это для красоты, но пока капитан шел, он слегка касался пальцами металла.
Последовав его примеру, Каладин ощутил отчетливую вибрацию. Они миновали кубрик, где жили обычные спрены-моряки. Они не спали, но наслаждались перерывом в работе и тихонько покачивались в гамаках; некоторые читали.
Кэл не испытал неловкость, увидев спренов-мужчин с книгами: они явно походили на ревнителей, на которых не распространялись стандартные нормы поведения. И в то же самое время… читающие спрены? Как странно.
Когда они добрались до трюма, капитан зажег маленькую масляную лампу – насколько мог судить Каладин, он не воспользовался горящей палочкой, чтобы создать огонь. Как же эта штуковина работала? Казалось безрассудным использовать огонь для освещения с таким количеством дерева и ткани вокруг.
