Руки женщин были обнажены до плеч. Они не прятали защищенные руки. «В предыдущем видении я говорил на Напеве Зари, – вспомнил Далинар. – Произнес слова, которые дали ученым Навани отправную точку для перевода древних текстов».
– Как будем спускаться? – поинтересовался Далинар, не видя лестницы.
Нохадон прыгнул с балкона. Он смеялся, падая и скользя по полотнищу, привязанному между окном башни и шатром внизу. Далинар выругался и наклонился, тревожась за старика, а потом заметил, что Нохадон светится. Он был связывателем потоков – и Далинару это было известно из последнего видения, не так ли?
Князь вернулся в кабинет и втянул буресвет из бриллианта, которым пользовался Нохадон. Снова вышел на балкон и перебрался через край, нацелившись на полосу ткани, которой Нохадон воспользовался, чтобы смягчить падение. Далинар упал на нее под углом и заскользил, выставив правую ступню, чтобы направить спуск. Приблизившись к земле, он перевернул ткань, схватившись за край обеими руками, и мгновение провисел так, прежде чем с глухим ударом спрыгнуть рядом с королем.
Нохадон похлопал в ладоши:
– Думал, у тебя не получится.
– Я практиковался, вторя глупцам в их безрассудных выходках.
Старик ухмыльнулся и заглянул в свой список.
– Сюда, – объявил он, взмахнув рукой.
– Не могу поверить, что ты ходишь за покупками. Без охранников.
– Я сам дошел до Уритиру. Думаю, и с этим справлюсь.
– Ты не прошел весь путь до Уритиру, – напомнил Далинар. – Ты дошел до одних из Клятвенных врат и через них попал в Уритиру.
– Ошибаешься! – покачал головой Нохадон. – Я прошел весь путь пешком, хоть мне и понадобилась кое-какая помощь, чтобы попасть в пещеры Уритиру. Это не больший обман, чем пересечь реку на пароме.
Правитель бодро затрусил по рынку, и Далинар двинулся следом, увлеченно разглядывая цветастую одежду местных жителей. Даже каменные стены зданий были выкрашены в яркие цвета. Прошлое всегда представлялось ему… тусклым. Время не пощадило древние статуи, и князь даже не думал, что изначально они были раскрашены так ярко.
Что насчет самого Нохадона? В обоих видениях Далинар увидел не того, кого ожидал. Молодой Нохадон, обдумывающий войну. А теперь – пожилой, беззаботный и эксцентричный. Где же глубокомысленный философ, который написал «Путь королей»?
«Помни, – велел себе Далинар, – на самом деле это не он. Человек, с которым я разговариваю, сотворен специально для видения».
Некоторые люди на рынке узнавали короля, когда он проходил мимо, но его появление не вызвало большой суматохи. Далинар резко повернулся, заметив, как между двумя домами прошла какая-то громадная тень. Устремил взгляд в ту сторону, но опять ничего не увидел.
Они вошли в палатку, где торговец продавал экзотическое зерно. Мужчина подбежал и обнял Нохадона, что было явно неуместно по отношению к королю. Затем они начали торговаться, как клерки; перстни на пальцах купца вспыхнули, когда он показал на свои товары.
Далинар задержался у стены палатки, вдыхая ароматы зерна в мешках. Снаружи раздался глухой удар. Потом еще один. Земля дрожала, но никто не реагировал.
– Нох… Ваше величество? – позвал Далинар.
Нохадон проигнорировал его. Тень скользнула над шатром. Далинар прильнул к земле, оценив форму тени и грохочущий топот.
– Ваше величество! – вскричал он, и вокруг него выросли спрены страха. – Мы в опасности!
Тяжелые шаги начали удаляться.
– Договорились, – сказал Нохадон купцу. – А ты хорошо торгуешься, мошенник. Не забудь купить Лани что-нибудь милое на те лишние сферы, которые получил от меня.
Торговец расхохотался:
– Ты считаешь, что проиграл? Буря тебя забери, величество. Ты торгуешься, как моя бабушка, которой захотелось последнюю ложку варенья!
– Вы видели эту тень? – спросил Далинар у Нохадона.
– А я тебе рассказывал, – ответил тот, – где научился готовить шинский хлеб-буханку? Не в Шин-Как-Нише, если вдруг ты о нем подумал.
– Я… – Далинар посмотрел в ту сторону, куда ушла огромная тень. – Нет. Не рассказывал.
– Это было на войне. На западе. В одной из тех бессмысленных битв, что последовали за Опустошением. Я даже не помню, что послужило ее причиной. Кто-то вторгся в чьи-то владения, и это угрожало нашей торговле через Макабакам. Так что мы отправились в поход. Ну так вот, мы с отрядом разведчиков дошли до самой шинской границы. И, видишь ли, я тебя только что обманул. Заявил, что это было не в Шин-Как-Нише, но зато совсем рядом с ним. Мои войска заняли небольшую деревню возле одного из перевалов. Матрона, которая готовила для нас, без возражений приняла военную оккупацию. Ее как будто не волновало, что в деревне теперь всем заправляют солдафоны. Она каждый день пекла хлеб, и он мне так понравился, что дамочка спросила, не хочу ли я научиться…
Нохадон осекся. Впереди торговец положил гири на одну чашу больших весов, а потом начал сыпать зерно в миску на другой чаше. Золотистый поток притягивал взгляд, словно свет плененных спренов.
– Что случилось с этой стряпухой? – поторопил Далинар.
– Кое-что очень несправедливое, – признался Нохадон. – Это невеселая история. Я думал поместить ее в книгу, но потом решил, что лучше ограничиться путешествием в Уритиру.
Король замолчал и задумался.
«Он напоминает мне Таравангиана, – вдруг понял Далинар. – Как странно».
– Друг мой, у тебя проблемы, – заговорил Нохадон. – Твоя жизнь, как и жизнь женщины, несправедлива.
– Быть правителем – это бремя, а не просто привилегия, – возразил Далинар. – Ты научил меня этому. Но клянусь бурей, Нохадон. Я не вижу выхода! Мы собрали монархов, но барабаны войны требовательно звучат в моих ушах. За каждый шаг, который я делаю со своими союзниками, приходится платить недельными обсуждениями. На задворках моего разума слышен шепот истины. Я мог бы лучше защитить мир, если бы заставил остальных поступать так, как они должны!
Нохадон кивнул:
– Так почему бы и нет?
– Ты этого не сделал.
– Я попытался и потерпел неудачу. Это привело меня к другому пути.
– Ты мудрый и вдумчивый. Нохадон, я разжигатель войны. И никогда ничего не достигал без кровопролития.
Он снова услышал их. Плач мертвых. Эви. Дети. Пламя, сжигающее город. Услышал, как огонь ревет от удовольствия, приступая к пиру.
Торговец игнорировал их, занятый попытками взвесить зерно. Сторона с гирями все еще была тяжелее. Нохадон положил палец на чашу с зерном и нажал, уравновесив ее с другой чашей.
– Вот так хорошо, друг мой.
– Но… – начал торговец.
– Отдай лишнее детям, пожалуйста.
– После такого торга? Ты знаешь, я бы просто сделал пожертвование, если бы ты попросил.
