Ревнители поместили его в нишу, где он пополнил строй других монархов: большинство из них были великими князьями династии Холин. Гавилар застыл там навсегда, как образ идеального правителя в расцвете сил. Никто бы и не подумал, что в ту ужасную ночь король выглядел иначе – весь изломанный после падения, осознающий, что измена положила конец его великим мечтам.
– Я отомщу, мама, – прошептал Элокар. – Я свершу возмездие!
Молодой король развернулся в сторону собравшихся светлоглазых, стоя перед протянутой каменной рукой отца.
– Каждый из вас лично пришел ко мне, чтобы оказать поддержку. Я требую, чтобы вы поклялись при всех! Сегодня мы заключаем договор о поимке тех, кто это сделал. Сегодня Алеткар идет на войну!
Ответом ему была ошеломленная тишина.
– Я клянусь, – отозвался первым Тороль Садеас. – Клянусь отомстить предателям-паршунам. Ваше величество, можете положиться на мой меч.
«Хорошо», – подумал Далинар, пока выступали другие. Это удержит их вместе. Даже в смерти Гавилар стал поводом для единства.
Не в силах больше терпеть этот каменный лик, Далинар покинул катакомбы и вышел в коридор, ведущий в сам дворец. Ему вслед звучало эхо: великие князья приносили клятвы.
Если Элокар собирался гнаться за паршенди до самых равнин, то он рассчитывал на помощь Черного Шипа. Только… Далинар уже много лет не был им. Он похлопал себя по карману в поисках фляжки. Преисподняя! В последнее время он притворялся, что ему лучше, продолжал твердить себе, что ищет выход из этого бардака. Пытается опять стать тем человеком, которым был когда-то.
Но то было чудовище. Страшно, что никто не обвинял его в том, что он сделал. Никто, кроме Эви, не видел, что творят с ним самим убийства. Далинар закрыл глаза, услышав ее плач.
– Отец? – послышалось сзади.
Далинар заставил себя выпрямиться и повернулся навстречу Адолину, который спешил в его сторону.
– Ты в порядке, отец?
– Да, я просто… должен побыть один.
Адолин кивнул. Всемогущий свидетель, мальчик вырос хороший, пусть в этом и нет заслуги Далинара. Сын был искренним, обаятельным и отлично владел мечом. Он прекрасно влился в алетийское общество, где умение перемещаться из одной группы в другую ценилось даже выше, чем военная доблесть. Далинар всегда чувствовал себя в высшем свете как пень. Слишком большой. Слишком тупой.
– Вернись туда, – попросил Далинар. – Дай клятву от имени нашего рода, вступи в Договор отмщения.
Сын кивнул, и Далинар продолжил путь, спасаясь от этих огней внизу. От осуждающего взгляда Гавилара. От криков людей, умирающих в Разломе.
Достигнув лестницы, он уже почти бежал. Поднялся на один уровень, затем на другой. Вспотев и придя в неистовство, мужчина промчался через богато украшенные коридоры мимо резных стен, строгих деревянных панелей и обвиняющих зеркал. Добрался до своих покоев и принялся рыться в карманах в поисках ключа. Далинар теперь крепко запирал свои комнаты; Гавилар больше не проберется внутрь, чтобы забрать его бутылки. Его ждало блаженство.
Нет. Не блаженство. Забвение. Ну и ладно.
Его руки тряслись. Он не мог…
«Следуй Заповедям сегодня вечером».
Руки Далинара дрогнули сильнее, и он уронил ключи.
«Ветра принесли что-то странное».
Крики о пощаде.
«Убирайся из моей головы! Все вы, убирайтесь!»
Далекий голос…
– Ты должен отыскать самые важные слова, которые может произнести человек.
Да какой же ключ?! Далинар сунул один в замок, но он не повернулся. Черный Шип ничего не видел вокруг. Он моргнул, чувствуя, как кружится голова.
– Эти слова подарила мне женщина, которая заявляла, что может видеть будущее, – донесся тот же голос – женский, знакомый, и ему вторило эхо в коридоре. – «Как же такое возможно? – спросил я в ответ. – Уж не коснулась ли тебя пустота?»
И та женщина рассмеялась. «О нет, милый король. Прошлое – это будущее, и как жили люди до тебя, так жить и тебе».
«Выходит, я могу лишь повторить то, что уже сделано?»
«В некотором роде да. Ты полюбишь. Тебе будет больно. Ты будешь мечтать. И ты умрешь. Прошлое каждого человека – твое будущее».
«Тогда в чем смысл? – недоумевал я. – Если все уже увидено и сделано?»
«Вопрос не в том, будешь ли ты любить, страдать, мечтать и умирать, – ответила она. – Он в том, что ты будешь любить, почему тебе станет больно, когда ты будешь мечтать, и как ты умрешь. Это твой выбор. Ты не можешь выбрать цель путешествия, только путь как таковой».
Далинар, рыдая, снова уронил ключи. Спасения нет. Его ждет новое падение. Вино поглотило бы его, как огонь поглощает труп, оставляя только пепел.
Выхода нет.
– С этого началось мое путешествие, – продолжал голос. – И начинается мое сочинение. Я не могу назвать эту книгу историей, потому что в самом фундаментальном смысле она таковой не является. В ней не один сюжет, а много. И хотя у нее есть начало – прямо здесь, на этой странице, – путь мой не может закончиться по-настоящему. Я не искал ответов. Чувствовал, что они у меня уже есть. Множество, из тысячи разных источников. И не искал «самого себя». Это банальность, которую люди приписывают мне, и я считаю, что эта фраза не имеет смысла. По правде говоря, уходя, я стремился лишь к одному. К путешествию.
В течение многих лет Далинару казалось, что он видит все вокруг сквозь дымку. Но эти слова… что-то в них… Могут ли слова излучать свет?
Холин отвернулся от двери и пошел по коридору в поисках источника голоса. Внутри королевского читального зала он нашел Ясну с огромным томом на пюпитре. Она читала вслух и как раз переворачивала страницу, насупившись.
– Что это за книга? – спросил Далинар.
Ясна вздрогнула. Вытирая слезы, она размазала макияж, и глаза стали… чистыми, но похожими на раны. Дыры в маске.
– Из нее мой отец взял ту цитату, – объяснила она. – Ту, которую…
«Которую он написал перед смертью».
Об этом знали лишь немногие.
– Что это за книга?
– Старый текст. Древний, когда-то уважаемый. Он связан с падшими Сияющими, так что никто больше на него не ссылается. Здесь должен быть какой-то секрет, загадка последних слов моего отца. Шифр? Но какой?
Далинар опустился в одно из кресел. Он чувствовал, что у него нет сил.
– Ты мне почитаешь?
Ясна посмотрела ему в глаза, жуя губу, как она всегда делала в детстве. А потом принялась читать громким, сильным голосом, с первой страницы, повторив то, что он уже услышал. Далинар ожидал, что она остановится после главы или двух, но племянница этого не сделала, и он этого не хотел.
Далинар слушал, завороженный. Люди приходили, чтобы проверить, как у них дела; кто-то принес Ясне воду. В кои-то веки он не просил их ни о чем. Все, чего ему хотелось, – это слушать.
