– Конечно, полным-полно. Есть очень красивые штуковины, как и в любом другом городе. Э-э… а что такое, светлорд?
– Да так, – ответил Ренарин и больше ничего не сказал.
Далинар плеснул в лицо водой из тазика в своих покоях. Его разместили на вилле над храмом Таленелата, на верхнем ярусе города – в Королевском округе. Князь вытер лицо полотенцем и потянулся к Буреотцу:
– Тебе стало лучше?
Я не испытываю чувств, как люди. Не подвержен болезням. Я существую. – Буреотец зарокотал. – Но меня можно уничтожить. Расщепить на тысячу кусочков. Я живу лишь потому, что враг опасается открыться и получить удар от Культивации.
– Значит, она жива? Третья богиня?
Да. Ты с нею встречался.
– Я… правда?
Ты не помнишь. Обычно она прячется. Трусливо прячется.
– Наверное, она поступает мудро, – заметил Далинар. – Ночехранительница…
Это не она.
– Да, ты уже говорил. Ночехранительница такая же, как ты. Значит, есть и другие? Спрены, как ты или Ночехранительница? Спрены – тени богов?
Есть… еще один сородич. Не с нами.
– Прячется?
Нет. Дремлет.
– Расскажи мне больше.
Нет! Оставь его в покое. Вы и так достаточно навредили.
– Ладно. – Далинар отложил полотенце и прислонился к окну. Воздух пах солью, напоминая о чем-то неясном. Одна, последняя дыра в его памяти. Морское путешествие.
И визит в Долину.
Он взглянул на комод рядом с умывальником, в котором хранилась книга, написанная незнакомыми тайленскими глифами. Рядом нашлась записка с алетийскими глифами: «Путь. Король». Фэн оставила ему подарок, копию «Пути королей» на тайленском.
– Я сделал это, – сказал Далинар. – Буреотец, я объединил их. Сдержал свою клятву и собрал людей, вместо того чтобы разделить их. Возможно, это станет небольшим покаянием за боль, которую я причинил.
Буреотец зарокотал в ответ.
– Его… заботили наши чувства? Честь, Всемогущий – он правда переживал из-за людских страданий?
Он переживал. Тогда я не понимал почему, теперь понимаю. Вражда лжет, когда утверждает, что единолично руководит стремлениями людей. – Буреотец помедлил. – Я помню… в конце… Честь и впрямь сделался одержим клятвами. Были времена, когда клятва как таковая была важнее смысла, который скрывался за нею. Но он не был бесстрастным монстром. Он любил человечество. Он умер, защищая вас.
Далинар обнаружил Навани в общем зале их виллы, где она развлекала Таравангиана.
– Ваше величество?
– Можешь называть меня Варго, если хочешь, – предложил Таравангиан, который ходил из угла в угол, не глядя на Далинара. – Так меня называли в молодости…
– В чем дело? – спросил Далинар.
– Просто переживаю. Мои ученые… Пустяки, Далинар. Чушь. Глупость. Я… сегодня со мной все хорошо. – Он остановился и крепко зажмурил бледно-серые глаза.
– Это ведь славно, не так ли?
– Да. Но сегодня не тот день, чтобы быть бессердечным. Поэтому я переживаю.
«Бессердечным? О чем это он?»
– Вам правда нужно присутствовать на этом собрании? – спросила Навани.
Таравангиан быстро покачал головой:
– Идемте. Нам пора. Мне станет… лучше, когда мы начнем. Я в этом не сомневаюсь.
Войдя в главный зал храма, Далинар обнаружил, что с нетерпением ждет встречи.
Какое странное откровение. В юности и в зрелом возрасте политика и бесконечные разглагольствования на собраниях приводили его в ужас. Теперь он был взволнован. Видел, как в этой комнате вырисовывается нечто величественное. Азирская делегация тепло поприветствовала королеву Фэн, а визирь Нура даже вручила ей поэму, которую написала в знак благодарности за тайленское гостеприимство. Сын Фэн демонстративно уселся рядом с Ренарином и о чем-то с ним заговорил. Император Янагон выглядел довольным на своем троне, окруженный союзниками и друзьями.
Мостовики из Четвертого моста шутили с охранниками великого князя Аладара, в то время как Крадунья, гранетанцор, устроилась неподалеку на подоконнике и слушала их, склонив голову набок. К Четвертому мосту присоединились не только пять женщин-разведчиц в униформе, но и две в хавах. Они были с блокнотами и карандашами, а эмблемы Четвертого моста пришили к верхней части рукавов своих платьев – там, где у письмоводительниц обычно были значки, обозначающие взводы.
Великие князья алети, азирские визири, Сияющие рыцари и тайленские адмиралы – все в одной комнате. Правитель Эмула обсуждал тактику с Аладаром, который помогал осажденному государству. Генерал Хал и Тешав беседовали с княгиней Йезира, которая не сводила глаз с Халама Хала, их старшего сына, – тот с гордым видом стоял у двери в отцовском осколочном доспехе. Ходили слухи о возможном политическом союзе. Если он состоится, то впервые за века соединятся алетийское и макабакийское княжества.
Объедини их, – раздалось в голове Далинара. Голос такой же гулкий, как много месяцев назад, когда его посетили первые видения.
– Я это и делаю, – прошептал в ответ Далинар.
Объедини их.
– Буреотец, это ты? Почему ты все время это мне твердишь?
Я ничего не говорил.
Было все труднее различать его собственные мысли от того, что исходило от Буреотца. Видения и воспоминания сражались за место в голове Далинара. Чтобы очистить разум, он обошел круглый храмовый зал по периметру. Фрески на стенах – те самые, что он исцелил с помощью своих способностей, – отображали Вестника Таленелата во время некоторых из его последних схваток с Приносящими пустоту.
На одной из стен закрепили большую карту, на которой было Таратское море и прибрежные регионы с метками, указывающими расположение их флота. Все притихли, когда Далинар подошел к карте и изучил ее. Он ненадолго устремил взгляд за двери храма, где виднелся залив. Некоторые из самых быстрых кораблей уже прибыли. Над ними одновременно развевались флаги Харбранта и Азира.
– Ваше величество, – обратился Далинар к Янагону. – Не могли бы вы поделиться новостями о своих войсках?
Император дал разрешение Нуре отчитаться. До прибытия главного флота осталось меньше дня. Их авангард – или корабли-разведчики, как Нура называла их, – не заметили никаких признаков продвижения противника. Они боялись, что окно между бурями будет тем временем, когда враг решит выйти в море, но пока ничто это не подтверждало.
Адмиралы начали обсуждать, как лучше всего патрулировать моря, сохраняя Тайлен в безопасности. Далинар был доволен беседой главным образом потому, что адмиралы, похоже, думали, что реальная опасность для города Тайлена миновала. Веденский великий князь сумел подослать шпиона достаточно близко к Марату, чтобы пересчитать корабли у причалов. Более сотни судов ожидали в различных бухтах и портах вдоль побережья. Неизвестная причина, по которой они все еще не были готовы к выходу в море, стала благословением.
