Встреча продолжилась тем, что Фэн запоздало поприветствовала всех; Далинар понял, что надо было позволить ей руководить собранием с самого начала. Она описала оборонительные сооружения Тайлена и добавила опасения, которые выразили старшины гильдий в отношении солдат Амарама. Похоже, те устраивали кутежи.
Амарам от такого напрягся. При всех своих недостатках он поддерживал в армии железную дисциплину.
Ближе к концу дискуссии Далинар заметил, что Ренарин ерзает на своем месте, словно ему неудобно. Когда азирские письмоводительницы начали объяснять разработанный кодекс правил и руководящих принципов для коалиции, Ренарин хрипло извинился и ушел.
Далинар взглянул на обеспокоенную Навани. Ясна встала, чтобы последовать за кузеном, но ей помешала письмоводительница, которая принесла небольшую стопку документов. Ясна забрала их и пересела ближе к Навани, чтобы изучить их вместе.
«Может, перерыв?» – подумал Далинар и посмотрел на часы. Прошел всего лишь час, и азирцы с явным воодушевлением продолжали рассказывать о составленном ими руководстве.
Буреотец зарокотал.
«Что?» – подумал Далинар.
Что-то… что-то приближается. Буря.
Далинар встал, осматривая комнату, отчасти ожидая нападения убийц. Его внезапное движение привлекло внимание одного из азирских визирей, коротышки в очень большой шляпе.
– Светлорд? – спросил переводчик, повинуясь приказу этого визиря.
– Я… – Далинар ощутил тревогу. – Что-то не так.
– Далинар? – спросила Фэн. – О чем ты?
Внезапно по всей комнате замигали даль-перья. Дюжина мигающих рубинов. Сердце Далинара на миг сбилось с ритма. Вокруг него поднялись спрены нетерпеливого ожидания, хлещущие из земли знамена, а в это время письмоводительницы вытаскивали мигающие даль-перья из ящиков или снимали с поясов и устанавливали, чтобы те начали писать.
Ясна не заметила, что одно из ее собственных даль-перьев тоже мигает. Она слишком увлеклась тем, что они читали вместе с Навани.
– Буря бурь только что ударила по Шиновару, – наконец объяснила королева Фэн, заглянув через плечо письмоводительнице.
– Невозможно! – воскликнула Йалай Садеас. – Прошло всего лишь пять дней, как закончилась последняя! Они приходят с девятидневным интервалом.
– Да, но я думаю, у нас есть достаточное подтверждение случившемуся. – Фэн кивком указала на даль-перья.
– Буря слишком новая, – напомнила Тешав. Она плотнее завернулась в шаль, пока читала. – Мы недостаточно хорошо ее знаем, чтобы судить о ее закономерностях. В сообщениях из Стина говорится, на этот раз она особо жестокая и движется быстрее, чем раньше.
Далинар похолодел.
– Как скоро она доберется до нас? – спросила Фэн.
– Через несколько часов. Великой буре может потребоваться целый день, чтобы пересечь весь Рошар, а Буря бурь медленнее. Как правило.
– На этот раз она явно быстрее, – вмешался Янагон через переводчика. – Насколько далеко наши корабли? Как мы собираемся их укрыть?
– Ваше величество, не волнуйтесь, – успокоила Фэн. – Корабли уже близко, и новые доки вдоль побережья, в милях отсюда, защищены как с востока, так и с запада. Нам просто нужно убедиться, что флот пойдет прямо туда, а не остановится здесь, чтобы высадить войска.
Комната жужжала от разговоров: различные группы получали сообщения от своих информаторов в Ташикке, которые, в свою очередь, передавали сведения от агентов в Ире, Стине или даже в Шиноваре.
– Нам стоит сделать перерыв, – предложил собравшимся Далинар.
Остальные согласились, обеспокоенные происходящим, и разделились на группы, которые рассеялись по комнате. Далинар откинулся на спинку кресла и перевел дух:
– Не так уж плохо получилось. Мы можем с этим справиться.
Это не все, – сказал Буреотец и зарокотал, а потом продолжил очень тихим, обеспокоенным голосом: – Случилось что-то еще.
Далинар опять вскочил; чутье взывало к нему, требуя отвести руку с разведенными пальцами в сторону, чтобы призвать клинок, который ему больше не принадлежал. Четвертый мост отозвался немедленно – они побросали закуски и схватились за копья. Никто другой ничего не заметил.
Но… что они должны были заметить? Никто не нападал. Разговоры продолжались со всех сторон. Ясна и Навани по-прежнему сидели рядом и читали. Навани тихонько ахнула, приложила защищенную руку ко рту. Ясна взглянула на Далинара; ее губы были плотно сжаты.
«Их сообщение было не о буре», – понял Далинар и подвинул к ним свое кресло.
– Ладно, – прошептал он, хотя они были достаточно далеко от других групп, чтобы не опасаться чужих ушей. – В чем дело?
– Совершен прорыв в понимании Напева Зари, – ответила Навани. – Команды в Харбранте и монастырях Йа-Кеведа независимо друг от друга достигли этого, используя информацию, которую мы предоставили через видения. Мы наконец-то получаем переводы.
– Это же хорошо? – спросил Далинар.
Ясна вздохнула:
– Дядя, есть один текст, который историки больше всего на свете хотели перевести, – он называется «Эйла Стеле». Другие источники твердят, что он старый. Возможно, это самое древнее из сохранившихся письменных свидетельств – есть версия, что его авторами стали сами Вестники. Из перевода, который поступил сегодня, следует, что на этом барельефе рассказывается история того, кто был свидетелем самого первого явления Приносящих пустоту – очень давно. Даже до первого Опустошения.
– Кровь моих отцов… – прошептал Далинар. До первого Опустошения? Так ведь последнее произошло больше четырех тысяч лет назад. Они говорили о событиях, затерявшихся во времени. – И… мы можем его прочитать?
– «Они явились из другого мира, – прочитала Навани с листа, – используя силы, к которым нам было запрещено прикасаться. Опасные силы спренов и потоков. Они уничтожили свой край и пришли к нам попрошайничать.
Мы приняли их, как повелели боги. Что еще мы могли сделать? Они были жалким бездомным народом. Наша доброта уничтожила нас. Ибо их предательство распространилось даже на наших богов: на спренов, камень и ветер.
Остерегайтесь иномирцев. Предателей. Речи их сладки, но умы жаждут крови. Не давайте им убежища. Не помогайте им. Поделом были они названы Приносящими пустоту, ибо ее и принесли. Пустую яму, которая всасывает эмоции. Нового бога. Их бога.
Эти Приносящие пустоту не знают песен. Они не слышат Рошара и приносят молчание всюду, куда бы ни направились. Они выглядят мягкими, без панциря, но на самом деле жесткие. У них есть только одно сердце, и оно не может жить».
Она опустила страницу.
Далинар нахмурился. «Ерунда какая-то, – подумал он. – Получается, у первых паршунов-завоевателей не было панциря? Но откуда автор знал, что у них должен быть панцирь? И что там про песни…»
