Спустя несколько часов Далинар сидел на краю Разлома, болтая ногами над разбитым городом внизу. Новый осколочный клинок лежал у него на коленях, доспех – искореженный и разбитый – громоздился кучей рядом с ним. Его руки были перевязаны, но он прогнал лекарей.
Далинар поглядел на то, что казалось пустой равниной, затем перевел взгляд на признаки человеческой жизни внизу. Кучи трупов. Разрушенные здания. Осколки цивилизации.
В конце концов подошел Гавилар, за которым следовали два телохранителя из отборных солдат Далинара, сегодня это были Кадаш и Фебин. Гавилар взмахом руки велел им отстать, снял шлем и со стоном опустился рядом с Далинаром. Над головой короля кружились спрены изнеможения, хотя – несмотря на усталость – выглядел Гавилар задумчивым. Его бледно-зеленые глаза смотрели так проницательно, что всегда казалось, будто он знает очень многое. Пока Далинар рос, он просто считал, что его брат всегда будет прав в словах и делах. С возрастом он не очень-то изменил свое мнение об этом человеке.
– Поздравляю, – сказал Гавилар, кивая в сторону клинка. – Садеас раздражен, что не заполучил его.
– Пусть добудет себе собственный. Он слишком амбициозен.
Гавилар хмыкнул:
– Этот штурм стоил нам слишком дорого. Садеас полагает, нам следует быть осторожнее и не рисковать собой и нашими осколками в одиночных атаках.
– Садеас умный. – Далинар поднес к губам кружку с вином. Это было единственное лекарство, которое он считал годным против боли, – и, может быть, оно сработает и против стыда. Теперь, когда Азарт отступил и оставил Далинара пустым, отчетливо проявились оба чувства.
– Что нам с ними делать? – Гавилар взмахом руки указал в сторону столпившихся мирных жителей, окруженных солдатами. – Десятки тысяч людей. Их нелегко будет запугать; им не понравится, что ты убил их великого лорда и его наследника. Эти люди будут сопротивляться нам годами. Я чувствую это.
Далинар выпил.
– Сделаем из них солдат, – предложил он. – Скажем, что пощадим их семьи, если они станут воевать за нас. Хочешь прекратить атаки осколочников в начале сражений? Похоже, нам понадобятся войска, которые можно пустить в расход.
Гавилар кивнул, обдумывая его слова.
– Садеас прав и в других вещах, знаешь ли. Относительно нас. И того, кем мы станем.
– Не говори мне об этом.
– Далинар…
– Сегодня я потерял половину своего отборного отряда, включая капитана. У меня достаточно проблем.
– Зачем мы воюем? Ради чести? Ради Алеткара?
Далинар пожал плечами:
– Мы не можем продолжать вести себя как кучка бандитов, – рассуждал Гавилар. – Не можем грабить все города на своем пути и пировать каждую ночь. Нам нужна дисциплина, мы должны удержать земли, которые у нас есть. Нужны бюрократия, порядок и законы.
Далинар закрыл глаза, отвлекся на стыд, который испытывал. Что, если Гавилар узнает?
– Нам придется повзрослеть, – тихо проговорил Гавилар.
– И стать мягкими? Как эти великие лорды, которых мы убиваем? Вот почему мы все это начали, не так ли? Потому что все они были ленивыми, толстыми, испорченными!
– Уже и не знаю. Я теперь отец. Это заставляет меня задуматься о том, что мы будем делать, когда получим все. Как нам превратить этот край в королевство?
Вот же буря. Королевство. Впервые в жизни Далинар нашел эту идею ужасающей.
Гавилар в конце концов встал – его позвали посланники.
– Не мог бы ты хотя бы попытаться вести себя не так безрассудно в будущих сражениях? – спросил он Далинара.
– И это говоришь мне ты?
– Я заботливый. И… уставший до изнеможения. Наслаждайся Клятвенником. Ты его заслужил.
– Клятвенником?
– Твоим мечом, – напомнил Гавилар. – Клянусь бурей, ты вчера вечером хоть что-нибудь услышал? Это старый меч Солнцетворца.
Садеас, Солнцетворец. Он был последним, кто объединил Алеткар много веков назад. Далинар сдвинул клинок у себя на коленях, позволив свету заиграть на чистом металле.
– Теперь он твой, – добавил Гавилар. – К тому времени, когда мы закончим, я сделаю так, что никто больше и не подумает о Солнцетворце. Лишь о Доме Холин и об Алеткаре.
Он ушел. Далинар вонзил осколочный клинок в камень и откинулся, закрыв глаза. В ушах его зазвучал плач храброго мальчика.
12
Переговоры
Я не прошу, чтобы вы меня простили. Или даже чтобы поняли.
Из «Давшего клятву», предисловие
Далинар стоял у окна в комнате на верхнем этаже Уритиру, сцепив руки за спиной. Он видел в стекле свое отражение, а за стеклом – бескрайний простор. Небо было безоблачным, солнце раскалилось добела.
Окна высотой с него самого – Далинар никогда не видел подобного. Кто осмелится построить что-то из стекла, такого хрупкого, да еще и обратить это к бурям?.. Впрочем, город располагался выше бурь. Эти окна казались вызовом, воплощением философии Сияющих: они выше мелочной мировой политики. И с такой высоты могли видеть очень далеко…
Ты их идеализируешь, – раздался в его голове голос, похожий на далекий грохочущий гром. – Они были людьми, как ты. Не лучше. Не хуже.
– Это обнадеживает, – прошептал в ответ Далинар. – Если они были как мы, значит мы сможем стать как они.
Они в итоге предали нас. Не забывай об этом.
– Почему? – спросил Далинар. – Что произошло? Что их изменило?
Буреотец замолчал.
– Пожалуйста, – попросил Далинар. – Расскажи мне.
Некоторые вещи лучше оставить в забвении, – ответил ему голос. – Уж ты-то должен это понимать, учитывая дыру в твоей памяти и человека, который когда-то ее заполнял.
Далинар резко втянул воздух, уязвленный словами.
– Светлорд, – проговорила позади него светлость Калами. – Император готов к разговору с вами.
Далинар повернулся. На верхних этажах Уритиру было несколько уникальных комнат, включая этот амфитеатр. Помещение имело форму полумесяца с окнами в верхней части прямой стороны и рядами сидений, которые вели к расположенной внизу сцене. Любопытно, что рядом с каждым сиденьем имелся небольшой пьедестал. Для спрена Сияющего, как сообщил ему Буреотец.
Далинар начал спускаться по лестнице навстречу своей команде: Аладару и его дочери, Мэй. Навани в ярко-зеленой хаве сидела в первом ряду, вытянув ноги, сняв туфли и скрестив лодыжки. Пожилая Калами должна была писать, а Тешав Хал – один из лучших политических умов Алеткара – советовать. Две ее старшие подопечные сидели поблизости, готовые предоставить сведения или перевод, если понадобится.
