Он вскочил, Навани резко повернулась. Калами наблюдала за одним из даль-перьев, которое начало писать. Ну что еще случилось? Какие ужасные новости ждали его?
– «Ваше величество, – прочитала Калами с листа. – Я нахожу ваше предложение щедрым, а совет – мудрым. Мы обнаружили устройство, которое вы называете Клятвенными вратами. Один из моих людей, что весьма примечательно, назвался Сияющим. Спрен надоумил ее поговорить со мной; мы планируем использовать ее осколочный клинок, чтобы испытать устройство. Если это сработает, я поспешу к вам. Хорошо, что кто-то пытается организовать сопротивление злу, которое настигло нас. Народы Рошара должны отложить свои дрязги. Возрождение святого города Уритиру доказывает мне, что Всемогущий ведет вашу руку. Я с нетерпением жду совещания с вами и прибавления моих сил к вашим в совместной операции по защите этих земель». – Она посмотрела на него с удивлением. – Это послал Таравангиан, король Йа-Кеведа и Харбранта.
Таравангиан? Вот от кого Далинар не ожидал, что он ответит так быстро. Говорили, что он добрый и несколько простоватый человек. Он идеально подходил для руководства небольшим городом-государством с помощью управляющего совета. Поговаривали, что Таравангиан занял трон лишь потому, что прежний мстительный монарх не пожелал передать престол кому-либо из сильных соперников.
И все же эти слова согрели Далинара. Кто-то к нему прислушался. Кто-то был готов присоединиться. Да будет он благословен, о да, пусть он будет благословен!
Если Далинар и потерпит неудачу во всем остальном, то хотя бы доверие короля Таравангиана он завоевал.
13
Дуэнья
Я лишь прошу, чтобы вы прочитали или выслушали эти слова.
Из «Давшего клятву», предисловие
Шаллан выдохнула буресвет и прошла сквозь него, почувствовав, как он ее окутал и преобразил.
Ее переселили, внемля просьбе, в ту часть Уритиру, которую занимал Себариаль, в какой-то степени потому, что он обещал ей комнату с балконом. Свежий воздух и вид на горные вершины. Если уж она не могла полностью освободиться от затененных глубин этого здания, то, по крайней мере, могла обзавестись жилищем на границе.
Девушка потянула себя за волосы, обрадованная тем, что они стали черными. Она превратилась в Вуаль – маску, над которой трудилась довольно долго.
Шаллан подняла руки: они были мозолистыми, натруженными – даже защищенная рука. Не то чтобы Вуаль была неженственной. Она подпиливала ногти, любила красиво одеваться, причесывалась. Просто у нее не было времени на легкомысленное поведение. Хороший крепкий плащ и брюки подходили Вуали куда лучше, чем струящаяся хава. И у нее уж точно не было времени на удлиненный рукав, прикрывающий защищенную руку. Ее устроит перчатка, и не надо никаких выкрутасов.
Сейчас на ней была ночная сорочка; Шаллан собиралась переодеться позже, когда будет готова выскользнуть в коридоры Уритиру. Сперва надо попрактиковаться. Ее слегка тревожила трата буресвета, когда все остальные экономили, но Далинар сказал, что она должна тренировать свои способности, не так ли?
Она прошлась по комнате походкой Вуали – уверенной и твердой, не чопорной. Она не смогла бы удержать в равновесии книгу на голове во время ходьбы, но зато девушка легко уравновесила бы ее на чьей-нибудь физиономии, сперва вышибив дух из обидчика.
Шаллан несколько раз обошла комнату, пересекая пятно вечернего света, падавшего из окна. Ее жилище украшали яркие круговые орнаменты на стенах. Камень оказался гладким на ощупь, и ножом его было не поцарапать.
Мебели было не много, хотя Шаллан надеялась, что последние экспедиции по добыче имущества из старых военных лагерей вернутся с чем-то, что она сможет забрать у Себариаля. А пока она справлялась, как могла, с несколькими одеялами, единственным табуретом и – счастье-то какое – ручным зеркалом. Шаллан повесила его на стене, привязав к каменной выпуклости, предназначавшейся, предположительно, для развешивания картин.
Она проверила свое лицо в зеркале. Девушка хотела добиться мгновенного превращения в Вуаль, без необходимости сверяться с набросками. Она коснулась своего лица, но, конечно, поскольку более острый нос и выраженный лоб были результатом светоплетения, она не могла их чувствовать.
Когда Шаллан нахмурилась, лицо Вуали безупречно отразило гримасу.
– Пожалуйста, налейте мне чего-нибудь выпить. – Нет, надо грубее. – Выпивку. Сейчас же. – Чересчур?
– Мм, – заговорил Узор. – Голос становится хорошим обманом.
– Спасибо. Я трудилась над звуками.
Голос Вуали ниже и грубее голоса Шаллан. Она задавалась вопросом, до каких пределов может дойти, меняя звуки?
Сейчас ее охватили сомнения, что иллюзия правильно шевелит губами. Шаллан неспешно подошла к своим писчим принадлежностям и начала листать альбом в поисках изображений Вуали, рисованием которых занималась вместо ужина с Себариалем и Палоной.
На первой странице альбома был набросок коридора с извилистым орнаментом, по которому она проходила накануне: безумные линии, завиваясь, убегали навстречу тьме. Она перевернула страницу. Вот изображение одного из зарождающихся рынков города-башни. Тысячи торговцев, прачек, проституток, трактирщиков и ремесленников всех мастей обустраивались в Уритиру. Шаллан хорошо знала, как их много, – именно она провела их всех через Клятвенные врата.
На ее наброске черная верхняя часть большого рынка грозно нависала над маленькими фигурками, которые суетились между палатками, держа хрупкие фонари. На следующем был еще один туннель во тьму. И еще один. Потом комната, где орнаменты завораживающим образом завивались и переплетались. Шаллан и не осознавала, что сделала так много набросков. Она перелистала двадцать страниц, прежде чем нашла изображение Вуали.
Да, губы правильные. А вот телосложение – нет. Вуаль была поджарой и сильной, и сквозь ночную сорочку это не просматривалось. Все, что было ниже лица, слишком сильно напоминало тело Шаллан.
Кто-то постучался в деревянную тарелку, висевшую возле ее комнаты. Пока что дверью ей служила обычная занавеска. Многие двери в Уритиру с течением времени искривились, а дверь Шаллан была сорвана с петель, и она все еще ждала замены.
Стучалась, должно быть, Палона, которая заметила, что Шаллан снова пропустила ужин. Девушка резко вдохнула, уничтожая изображение Вуали и возвращая некоторое количество буресвета, потраченного на светоплетение.
– Входите, – сказала она.
По правде говоря, Палоне как будто было безразлично, что Шаллан теперь, шквал побери, Сияющий рыцарь, – она продолжала по-матерински ее опекать во всех…
Вошел Адолин. В одной руке – большая тарелка с едой, а под мышкой другой – несколько книг. Он увидел ее и споткнулся, едва все не выронив.
