Из «Давшего клятву», предисловие
Далинар вспомнил.
Ее звали Эви. Она была высокой и гибкой, с бледно-желтыми волосами – не по-настоящему золотистыми, как волосы ириали, но все равно поразительными.
И еще молчаливой. Застенчивой, как и ее брат, пусть даже им хватило смелости, чтобы покинуть свою родину. Они привезли осколочный доспех, и…
Это проявилось в его памяти за последние несколько дней. Остальное по-прежнему расплывалось. Он вспомнил, как повстречался с Эви, как ухаживал за ней – неуклюже, поскольку оба знали, что речь идет о политической договоренности, – и в конце концов заключил помолвку.
Он не помнил любовь, но помнил привязанность.
С воспоминаниями появились вопросы, точно кремлецы, выползающие из щелей после дождя. Он игнорировал их, стоя с прямой спиной возле строя солдат посреди поля перед Уритиру под суровым западным ветром. На этом широком плато хранилась древесина – и, скорее всего, в будущем здесь должен был появиться двор по лесопереработке.
Позади него на ветру болталась веревка, чей конец снова и снова ударялся о поленницу. Мимо протанцевала пара спренов ветра в облике человечков.
«Почему я вспомнил Эви сейчас? – размышлял Далинар. – И почему ко мне вернулись только самые ранние воспоминания?»
Он всегда помнил трудные годы после смерти Эви, кульминацией которых стало его пьянство и бесполезность в ту ночь, когда Сзет, Убийца в Белом, отнял жизнь его брата. Далинар предполагал, что отправился к Ночехранительнице, чтобы избавиться от боли после потери жены, и спрен приняла прочие его воспоминания в качестве платы. Он не знал наверняка, но это ощущалось правильным.
Считалось, что сделки с Ночехранительницей – это навсегда. Включая проклятия. Так что с ним происходит?
Далинар посмотрел на наруч с часами. Опоздание на пять минут. Вот буря. Он носит эту штуку всего несколько дней, а уже считает минуты, словно письмоводительница.
Второй часовой механизм – тот, что отсчитывал время до следующей Великой бури, – еще не завели. Случилась лишь одна долгожданная Великая буря – она принесла с собой буресвет и обновила сферы. Казалось, прошло так много времени с той поры, когда энергии у них было достаточно.
Тем не менее требовалась еще одна буря, чтобы письмоводительницы смогли вычислить новую закономерность. И даже тогда они могут ошибиться, поскольку Плач продлился намного дольше, чем следовало. Аккуратные записи, накопленные за века – тысячелетия! – теперь могут устареть.
Когда-то такое стало бы катастрофой, способной уничтожить сезоны посадок, вызвать голод, испортить планы путешественникам и морякам, нарушить торговлю. К несчастью, пред лицом Бури бурь и Приносящих пустоту это было едва ли третьим пунктом в списке катаклизмов.
На Далинара снова налетел порыв холодного ветра. Перед великим князем располагалось величественное плато Уритиру, окруженное десятью большими платформами, каждая из которых поднималась на высоту около десяти футов и имела как ступеньки, так и заезд для телег. В центре каждой платформы размещалось небольшое здание, содержащее устройство, которое…
От центра второй платформы слева с яркой вспышкой прокатилась волна буресвета. Когда свет померк, Далинар повел свой отряд к широким ступеням. Они пересекли платформу и приблизились к зданию, откуда вышла небольшая группа людей и теперь взирала на Уритиру разинув рот, окруженная спренами благоговения.
Далинар улыбнулся. Башня размером с город, высокая, как небольшая гора… что ж, наверное, в целом мире не сыскать подобного зрелища.
Во главе вновь прибывших замер мужчина в одеяниях рыжевато-оранжевого цвета. Пожилой, с добрым, чисто выбритым лицом, он стоял, чуть запрокинув голову и приоткрыв рот, и разглядывал город. Рядом с ним застыла женщина с седыми волосами, собранными в узел. Адротагия, глава письмоводительниц Харбранта.
Кое-кто считал, что именно она была тайной силой, стоявшей за троном; другие думали, что все дело в другой письмоводительнице, на которую оставляли Харбрант в отсутствие короля. Кто бы ни правил городом на самом деле, они сохранили Таравангиана в качестве номинального главы. Далинар радовался, что через него можно добраться до Йа-Кеведа и Харбранта. Этот человек был другом Гавилара; Далинару этого вполне хватало. Хорошо уже то, что хотя бы одного монарха удалось завлечь в Уритиру.
Таравангиан улыбнулся Далинару, потом облизал губы. Он как будто забыл, что хотел сказать, и вынужден был посмотреть на стоявшую рядом женщину в поисках поддержки. Она что-то прошептала, и он, все вспомнив, громко заговорил:
– Черный Шип! Рад снова встретиться. Мы так давно не виделись.
– Ваше величество, – поприветствовал его Далинар, – весьма благодарен, что вы ответили на мой призыв.
Он встречался с Таравангианом несколько раз много лет назад, и запомнил короля Харбранта как человека, наделенного спокойным и проницательным умом.
Это осталось в прошлом. Таравангиан всегда был смиренным и замкнутым, так что многие и не догадывались, насколько он умен, а пять лет назад его одолел странный недуг, который – Навани была в этом в разумной степени уверена – на самом деле был апоплексией, навсегда подорвавшей его умственные способности.
Адротагия коснулась руки Таравангиана и кивком указала на стоявшую рядом с харбрантскими охранниками женщину: средних лет, светлоглазая, в юбке и блузе южного фасона, с расстегнутыми верхними пуговицами. Ее волосы были острижены коротко, по-мужски, и она носила перчатки на обеих руках.
Странная незнакомка простерла правую руку над головой, и в ней появился осколочный клинок. Она опустила его плоской стороной на плечо.
– Ах да, – опомнился Таравангиан. – Познакомьтесь! Черный Шип, это новый Сияющий рыцарь – Малата из Йа-Кеведа.
Король Таравангиан таращил глаза, как ребенок, пока они ехали на лифте к вершине башни. Он высунулся из кабины достаточно далеко, чтобы его крупный телохранитель-тайленец положил королю руку на плечо, на всякий случай.
– Столько уровней, – бормотал Таравангиан. – И этот балкон… Скажите, светлорд, что заставляет его двигаться?
Его искренность была такой неожиданной. Далинар провел с политиками Алеткара слишком много времени, и подобная откровенность показалась ему чем-то непонятным, словно язык, на котором он давным-давно не говорил.
– Мои инженеры до сих пор изучают лифты, – признался Далинар. – Они считают, что все дело в сопряженных фабриалях и шестеренках для регулирования скорости.
Таравангиан моргнул:
– О-о. Я хотел сказать… так это буресвет? Или кто-то их тянет? У нас в Харбранте для этого использовали паршунов.
– Буресвет, – подтвердил Далинар. – Пришлось заменить разряженные самосветы на новые, чтобы все заработало.
– Ах… – Таравангиан с улыбкой покачал головой.
