МАТЕРИАЛЫ ДЕЛА от 27.03.35, ВЕЧЕР
Средства
Любой из наших подозреваемых мог найти средства для введения дозы Саффрон Джонс.
Линус Уолц (17 лет) торгует легкими наркотиками, в основном ЛСД, Х и хоппитом, но Линусу не составит труда достать зом для себя или для одноклассника. Элли никогда не признавалась, где взяла зом, под которым ее поймали в прошлом году, но всем известно, что его достал Линус.
Джосайя Халу (16 лет) – близкий друг Линуса, и, как и Элли, он мог попросить Линуса достать для него зом или даже украсть его из тайника Линуса.
Кажется, что из четырех подозреваемых наименьшая возможность достать этот наркотик была у Астрид Ловенштейн (17 лет), хотя на этом основании ее нельзя исключать.
На данный момент ни одного из них нельзя исключать. Сделать это мог любой из них, даже если трудно себе это представить. Будет непросто, потому что они были моими друзьями. Но я не могу допустить, чтобы меня ослепила моя предвзятость. Один из них сделал это. Сентиментальности здесь не место.
Всю ночь я думаю о том, как Сафф плакала в моей спальне. Впервые с тех пор, как я ушел из школы, мне почти жаль, что я не вернусь в «Сенеку», чтобы у Сафф там кто-нибудь был, я не знаю, кому она может доверять. Кроме того, если бы я остался в «Сенеке», я бы играл в козла отпущения вместе с остальными, отправился бы на вечеринку Элли в ту ночь и стал бы еще одним из подозреваемых Сафф. Только я могу помочь ей, потому что я здесь, на нейтральной территории.
Я спрашиваю себя, почему должен помогать Сафф. Почему продолжаю представлять себе ее лицо с одной размытой бровью. Ведь не похоже, чтобы Сафф заботилась обо мне. Никто из них этого не делал. После того как я ушел, – несколько писем, пара сообщений, открытка с «пожеланием скорейшего выздоровления», которую, несомненно, купил и заставил их всех подписать учитель. Линус и Джосайя несколько раз приходили ко мне домой, потом Джосайя приходил один, а больше никто. Не то чтобы я жаждал чьих-нибудь посещений. Не то чтобы отвечал на их электронные письма или сообщения. Только на прошлой неделе, почти год спустя с того дня, как я ушел из школы, Сафф написала мне: «Я думаю, ты, наверно, единственный человек, который еще этого не видел. Мне нужно, чтобы ты сказал мне, что не видел. Пожалуйста, не смотри это».
Это было видео. И нет, я его еще не видел. Мы с Сафф встретились на автобусной остановке возле моего дома. Мы сидели под пластиковым козырьком, несмотря на то что было солнечно, и смотрели на проезжающие мимо автобусы. Сафф выглядела как раньше: короткие вьющиеся волосы, круглое лицо, рука с металлическими браслетами, которые как будто были ее личными китайскими колокольчиками. Я никогда особо не думал о Сафф; она всегда была подружкой Элли, глупой и безобидной подпевалой, «хвостом». Однако теперь Элли с ней не было. Сафф пришла на встречу со мной одна. И, может быть, она все же выглядела по-другому. Наверно, увереннее. Храбрее.
Она села на скамейку рядом со мной и сказала:
– Привет, Ретт.
Она не сказала: «Ты выглядишь лучше» или «Ты опять набрал вес».
Что значило, что я не должен был говорить: «Да, я снова растолстел».
Что значило, что я мог сказать: «Привет, Сафф».
Как будто мы были двумя обычными людьми, ожидавшими автобуса.
Я сказал Сафф, что ей не нужно показывать мне видео, если она хочет, чтобы оставался хоть один человек, который его не видел. Она сказала, что все по-другому, потому что она решила показать его мне. Она развернула свой экран и попросила проверить, включено ли изображение, а затем стала наблюдать за мной, пока я смотрел видео. Передав экран обратно, я старался не смотреть на ее грудь, следил за тем, чтобы даже мельком не взглянуть туда. Сафф говорила о том, как все смотрят на нее, и я ее понимаю. Со мной та же история.
Мысль о том, как помочь Сафф, пришла ко мне вечером посреди экзамена по математике, и я был настолько взволнован этим, что специально ответил на последний вопрос неправильно, потому что вычисление занимает слишком много времени. Я нажимаю «Отправить» и вскакиваю с кресла. Мама вернется с работы с минуты на минуту, и если я не сделаю это сейчас, то мне придется ждать до утра. У мамы на работе всего пару недель назад обновили машинку, и, если мне повезет, старая модель все еще находится в шкафу, ожидая возвращения в офис. Как оказалось, мне повезло, потому что вот она, стоит рядом с резиновыми сапогами. «Apricity 470». Я беру и взвешиваю в руке эту маленькую серебристую коробочку. И забываю, что ненавижу ее, ненавижу мамину веру в эту машину и ее так называемые ответы. Я отбрасываю в сторону все свои моральные сомнения. Потому что вот как я собираюсь это сделать. Вот как я собираюсь выяснить, кто «накачал» Сафф.
МАТЕРИАЛЫ ДЕЛА от 28.03.35, ПОЛДЕНЬ
Из дела Гровера против штата Иллинойс
Совпадающее Мнение
«Независимо от того, может ли технология Apricity по-настоящему предсказывать наши самые глубокие желания, дело все еще находится на стадии обсуждения. Однако очевидно, что это устройство не имеет силы свидетельствовать о наших прошлых действиях. Apricity может рассказать нам, чего мы хотим, но не может рассказать, что мы сделали или что будем делать. Короче говоря, она не может сказать нам, кто мы. Поэтому эта технология не имеет никакого значения в зале суда».
Мы с Сафф решаем их огорошить, огорошить мной. После уроков состоится собрание класса, на котором выдвинут предложение о поездке в конце года. Единственным взрослым там будет учитель Смит, он же «Смитти», классный руководитель, а Смитти настаивает на «ученической автономии». Это значит, что во время собраний класса он сидит в учительской через коридор и перебирает бумаги. Мы с Apricity сможем прокрасться незаметно.
– Давай-ка еще раз пройдемся по делу, – говорю я. Мы сидим в машине Сафф на дальнем краю автостоянки и ждем начала собрания. – Мы сосредоточены на четырех людях: Линусе.
– Потому что у него есть доступ к зому, – записывает Сафф.
– Элли.
– Потому что она может достать зом и она могла это сделать.
– Астрид.
– Потому что я стала для нее чудовищем, – говорит Сафф.
– И Джосайя? – произношу я с вопросительной интонацией.
– Да. Джосайя, – соглашается она, но не добавляет ни слова. Она не говорит мне, почему его подозревает.
«Из-за того, что вы двое были вместе?» – хочу спросить я. Эта мысль не выходит у меня из головы всю неделю. Но я не могу спросить, потому что тогда Сафф решит, что мне не все равно. Хотя, может быть, поэтому она и не говорит мне. Надо попросить ее не беспокоиться о том, что мне типа не все равно. Надо сказать ей, что мне пофиг. На нее и Джосайю. На нее. На все. Я должен ей это сказать.
Вместо этого я говорю:
