Причины, по которым извиняться так важно, и мотивы, по которым многие родители этого не делают, совпадают. В конце концов, стоять на пьедестале и чувствовать себя непререкаемым авторитетом так воодушевляюще. Сказать, что вы сожалеете, — значит почувствовать себя незащищенным, что совсем нелегко для многих из нас, отчасти из-за крайней беззащитности, которую мы испытали в детстве.
Более того, многие родители опасаются, что, развивая искренние, теплые отношения с детьми, они подрывают свою способность контролировать их. Когда эти две цели вступают в противоречие, родители обычно выбирают контроль, а не контакт, и именно отсюда начинается условное воспитание. Это заметно даже в тонких способах дистанцироваться от детей, например, когда родители говорят о себе в третьем лице («Мамочка сейчас должна уйти»), хотя ребенок давно знаком с правильным употреблением местоимений.
Дети все равно будут смотреть на нас с восхищением, даже если мы перестанем скрывать, что не всесильны, и будем говорить с ними от всего сердца. И даже если они видят, что, несмотря на все привилегии и мудрость, которые приносит с собой взрослая жизнь, мы по-прежнему всего лишь люди, изо всех сил старающиеся найти свой путь в мире, поступать правильно, узнавать новое, — такие же, как и они. Чем более настоящими мы с ними будем, тем больше вероятность, что они испытают к нам истинное уважение.
8. Меньше говорите, больше слушайте
Диктовать детям (даже в мягкой форме) гораздо менее продуктивно, чем убеждать их рассказать о своих идеях, возражениях и чувствах. Если разговор с ребенком о его неправильном поступке не возымел результатов, на которые мы надеялись, это не потому, что ему требуется более жесткая дисциплина. Возможно, дело в том, что разговор по большей части состоял из нашего монолога. Вероятно, мы были так заняты, пытаясь донести до ребенка свою позицию, что не выслушали его точку зрения. Быть хорошим родителем — значит слушать больше, чем объяснять.
Отец из Онтарио написал мне об одном случае, когда его четырехлетняя дочь принесла домой из школы пакет снеков.
Она разложила их на полу в гостиной, устроив невероятный беспорядок, и я попросил ее спрятать все обратно в пакет и отнести на стол. Дочь отказалась. Первым делом я подумал, что это подрыв моего авторитета. Она «ослушалась», а значит, ее нужно наказать. Иначе она и дальше не будет выполнять мои требования. [Но вместо этого] я спросил: «Почему ты не хочешь убрать?» Она ответила: «Потому что собираюсь их съесть». После этого проблема решилась сама собой. Мне нужно было только сказать: «Ты вполне можешь съесть их после того, как спрячешь в пакет, — я только хочу, чтобы в гостиной было чисто». Она немедленно положила снеки в пакет и поставила его на стол.
Как правило, наш первый приоритет — выяснить источник проблемы, понять, в чем дети нуждаются. Например, двух- и трехлетние дети часто ведут себя вызывающе, так как проживают бурное превращение из младенца в личность. Они осваивают незнакомые привлекательные возможности, которые дают свобода и независимость; овладевают новыми навыками и в то же время стремятся избавиться от ограничений, которые мы навязываем. Дети хотят получить больше самостоятельности, чем им дают, а иногда даже больше, чем могут освоить. Кроме того, они боятся отделения от взрослых (и противопоставления им). Последнее, что им нужно в этот бурный период, — родитель, озабоченный только установлением границ и сохранением контроля.
Иногда причины вызывающих беспокойство поступков зависят от конкретного ребенка или ситуации. Когда дети еще слишком малы, чтобы объяснить, а в некоторых случаях — даже чтобы осознать эти причины, приходится самим подбирать подсказки, которые помогут понять, что происходит. Когда мой сын Эйза на третьем году вдруг стал капризничать и все время проситься на руки, мы поняли, что это связано с увольнением няни, помогавшей ухаживать за ним с рождения. Вероятно, он не только скучал о ней, но и тревожился в глубине души, что мама и папа в один прекрасный день тоже могут исчезнуть. Если бы мы просто велели ему не переживать, это не принесло бы результатов и еще больше расстроило бы его.
Когда дети уже достаточно взрослые, чтобы сказать, почему они недовольны или сердиты, возникает следующий вопрос: чувствуют ли они, что это безопасно. Наша работа — создать у них ощущение безопасности; слушать, не осуждая; убедиться, что дети знают: у них не будет неприятностей из-за того, что они рассказали; их чувства не осудят. Я говорю так не потому, что релятивист и считаю, будто все поступки людей одинаково обоснованны и о них нельзя судить. Я прагматик и понимаю: для решения проблемы необходимо знать ее источник, а люди, которые боятся осуждения, не любят высказываться открыто, а значит, не смогут дать информацию, необходимую для понимания корня проблемы. Именно поэтому всерьез принимать кредо «меньше говорить, больше спрашивать» — полезный совет, чтобы стать не только хорошим родителем, но и замечательным супругом, другом, менеджером или учителем.
С другой стороны, не все вопросы одинаково продуктивны. Риторические, на самом деле не рассчитанные на обдуманный ответ, в лучшем случае бессмысленны: «Почему ты не смотришь на меня, когда я с тобой разговариваю?» Еще хуже вопросы, на которые есть один правильный ответ, и задача ребенка — не задуматься, а просто угадать, какой именно: «Что ты должен сказать сестре, если толкнул ее?»
Перечислив краткий список подобных «вопросов, которые ни к чему не ведут», писательница Барбара Колорозо предлагает: прежде чем задавать один из них, «подумать, зачем вы его задаете». Разобравшись в мотивах, мы можем понять, стоит ли спрашивать
[157]. Подсказка: когда мы не уверены в правильном ответе ребенка или готовы услышать более одного варианта ответа, вопрос, скорее всего, принесет пользу.
В некоторых случаях оптимальный вариант — не говорить и не спрашивать. Мы часто попадаем в неприятности, поскольку считаем своим родительским долгом высказаться, хотя в сложившихся обстоятельствах лучше всего было бы молчать. Иногда, если ребенок глубоко опечален, детский психолог Алисия Либерман предлагает «просто побыть с ним рядом, молча проявляя уважение к его переживаниям. Обняв и прижав к себе (если ребенок позволяет), вы можете гораздо лучше, чем словами, выразить свои чувства. Говорить в таких случаях неизбежно значит сказать что-то не то. Время для слов придет позже»
[158].
Очевидно, надежного рецепта, когда высказываться, а когда молчать, не существует. Иногда, столкнувшись с горем, гневом или неприемлемым поведением, мы говорим слишком много или, наоборот, недостаточно, но чаще всего так, что слова приносят мало пользы. Однако в целом рекомендация меньше говорить и больше спрашивать может быть полезной, особенно если это помогает нам стать более чуткими и надежнее поддерживать детей.
9. Учитывайте возраст ребенка
Любой совет из этой или какой-либо другой книги нужно дифференцированно применять к детям разного возраста; приемы, которыми мы пользуемся, должны меняться по мере взросления малышей. Например, когда младенец начинает плакать, потому что вы забрали у него опасный предмет, с которым он играл, вполне допустимо отвлечь его новой забавой или игрушкой. Но с ребенком постарше попытка отвлечь будет неэффективной и даже обидной — вам тоже было бы неприятно, если бы вы жаловались супругу на то, что вас беспокоит, а он попытался бы сменить тему.
