Вместе эти две реакции демонстрируют классическую ложную дихотомию. Позволяя детям делать все, что им хочется, даже не одобряя этого, мы рискуем внушить им, что нам на самом деле все равно, мы умываем руки и ни за что не отвечаем. (В случае с телевизором невмешательство для некоторых родителей может быть вполне привлекательным вариантом, поскольку, несмотря на определенные опасения, им все же удобно, что дети заняты и ведут себя спокойно.) Вторая реакция — пример работы над ребенком. Важно даже не то, что попытка спрятать пульт вряд ли окажется эффективной (а если да, то ненадолго) и спровоцирует ребенка на поиски способа обойти запрет. Важно то, что это учит детей прибегать к силе — или подлости, чтобы добиться своего.
У этих двух стратегий есть общая черта: ни одна из них не требует времени, способностей, умений, неравнодушия или храбрости. Как я отмечал, на самом деле работать с детьми намного сложнее, чем заявить: «Я родитель — я решаю» или «Делай что хочешь». Конструктивная реакция начинается с выслушивания — и не только чтобы малыши чувствовали: их слышат. Важно, чтобы вы могли узнать больше о том, что происходит на самом деле. Телевизионные программы и компьютерные игры по-своему привлекательны, но дети, которые проводят за ними неограниченное количество времени, иногда делают это, потому что подавлены или пытаются избежать других видов деятельности (в том числе социального взаимодействия) по определенным причинам, которые необходимо решать. Выслушав ребенка, мы должны откровенно поговорить о наших чувствах и в конце концов поискать решение вместе: «Давай найдем вариант, который устраивает тебя и при этом не тревожит меня. Давай придумаем, что здесь можно сделать, и попробуем это сделать».
В таком случае вы, возможно, договоритесь о разумном ограничении времени, проведенного перед телевизором или компьютером, а также о том, какие программы или игры ребенку разрешены, а какие нет (и почему). Но это только начало дискуссии. Видимо, необходимо разобраться с более глубокими вопросами, которые объясняют, почему телевизор стал лучшим его другом. Вероятно, мы решим проводить больше времени вместе — за занятиями, которые они помогут нам выбрать.
Вот еще пример: если вы запираете заднюю дверь автомобиля, чтобы маленький ребенок не мог случайно ее открыть, когда вы несетесь по шоссе, — это одно. И совсем другое, если вы блокируете задние окна, чтобы только вы, водитель, могли ими управлять. Это решение в духе работы над, попытка решить проблему, лишив детей власти. Вместо этого вы могли бы просто позволить им играть с окнами, зная, что в итоге забава утратит свою новизну. Если же дети действительно делают что-то проблемное, нужно найти время и объяснить, почему это проблема, и попросить их не баловаться с кнопками.
Этот подход почти всегда работает с моими детьми, и я слышал множество подтверждений его эффективности от других родителей по всей стране. Юное поколение действительно охотнее откликается, когда к нему относятся с уважением, приглашают поучаствовать в решении проблем и не приписывают неблаговидных мотивов. И наоборот, именно отпрыски, воспитываемые традиционными методами (и с соответствующими допущениями), стремятся воспользоваться любым преимуществом. «Дайте им палец, и они откусят всю руку» — это верно в первую очередь для детей, получивших в жизни совсем немного.
Короче говоря, сталкиваясь с тысячью и одной проблемой семейной жизни, мы каждый раз делаем выбор: контролировать или обучать, создавать атмосферу недоверия или веры, демонстрировать силу или помогать учиться ответственности, добиваться сиюминутного результата или долгосрочных целей.
Эти альтернативы особенно важны для родителей, которые ведут со своими детьми бесконечную борьбу, пытаясь заставить подняться с постели, одеться, поесть, умыться и вовремя выйти в школу, — то есть для большинства из нас. Вскоре после того, как наш первый ребенок пошел в детский сад, мы с женой тоже попали в эту ловушку. Мы постоянно напоминали, подгоняли и прибегали к разнообразным стратегиям принуждения. Мы прикладывали все более отчаянные усилия, чтобы заставить дочь собраться утром, и это было тяжело для всех, и мы вели себя совсем не как те родители, которыми хотели быть. Наконец, собрались втроем, выбрав время, когда никто никуда не торопился, и спокойно изложили проблему. Затем, не читая нотации, стали слушать. Вместо того чтобы разрабатывать для нее «план поведения» (как будто приучая к лотку домашнее животное), мы вместе провели мозговой штурм: что мы можем сделать, чтобы утро стало более приятным для всех нас?
Эбигейл предположила, что дело пойдет гораздо быстрее, если она просто будет ложиться спать в той одежде, которую собирается носить на следующий день. Нам не удалось придумать ни одной уважительной причины не попробовать этот вариант, поэтому мы так и сделали. (Она не носит мнущуюся одежду, но даже если бы платье измялось — что из того?) Это сработало. Иногда утро по-прежнему проходит в борьбе, но ее уже меньше, чем раньше, когда одевание оставалось частью рутины.
Как вы понимаете, я рассказываю все это не затем, чтобы порекомендовать кому-то спать в одежде. Процесс здесь важнее, чем результат, и именно процесс должен поощрять детей аргументировать, планировать и участвовать в решении вопроса. Важно, чтобы дети знали: их потребности важны для нас, и мы готовы принимать их идеи всерьез. Тот, кто хочет вырастить ясно мыслящего, уверенного в себе ребенка — который не превратится затем в трудного подростка, — должен представить, к чему приводят годы совместного решения проблем, а затем сравнить это с тем, к чему приводят годы, когда все важные выборы делал родитель. На самом деле мы можем даже не строить догадок. Есть надежные данные, показывающие, что дети более склонны контролировать себя, если их родители согласны договариваться и готовы изменить свое мнение в ответ на детские аргументы
[189].
Такая открытость часто приносит множество вопросов и проблем, и это способно разочаровать. Многие в шутку говорят, что скучают по старым добрым временам, когда дети просто делали что им сказано и им хватало благоразумия не спорить со взрослыми. Но, конечно, это нам хватает благоразумия понять, что прежние времена были совсем не так хороши, а обсуждение проблем и совместный поиск решения дают преимущества, многократно возмещающие наше терпение.
Взгляните на это иначе: родители детей старшего возраста могут следить за ними и контролировать их в отчаянной попытке уберечь от неприятностей — читать дневники, рыться в рюкзаках (когда они не видят), придумывать технические хитрости, чтобы не дать им смотреть запрещенные телепередачи. Возможно, даже установить скрытые камеры, чтобы наблюдать за ними. Или сразу создавать с детьми доверительные отношения и вовлекать их в принятие решений. В этом случае работа над ребенком, которая, как нам уже известно, оскорбительна и контрпродуктивна, оказывается просто не нужна.
