И наконец, последний вопрос, который лежит в основе всей этой книги: имеет ли смысл воспитывать наших детей на основе модели контроля? Даже если история и теоретическая основа этого подхода не кажутся вам сомнительными, взгляните еще раз на оригинальный термин — перерыв в положительном подкреплении. То есть родители вовсю раздавали наклейки или конфеты и вдруг решили остановиться. В чем, собственно, заключается положительное подкрепление, для которого наступает перерыв, когда малыш получает тайм-аут? Иногда он занят чем-то интересным, и его отрывают от этого занятия. Но так бывает не всегда, и даже в подобном случае, думаю, этим дело не ограничивается. Отсылая ребенка прочь, главное, чего вы на самом деле его лишаете, — это вашего присутствия, внимания, любви. Скорее всего, вы не задумывались об этом. Можете даже настаивать, что ваша любовь к малышу не уменьшается из-за его плохого поведения. Но помните: важнее всего, как происходящее воспринимает сам ребенок.
Результаты лишения любви
В дальнейших главах я расскажу больше об альтернативах тайм-аута. Но давайте сделаем шаг назад и более внимательно рассмотрим саму идею отлучения. У многих прежде всего возникает вопрос — работает ли этот подход? Снова приходится признать, что дело может оказаться сложнее, чем кажется. Мы должны спросить: «Работает в пользу чего?» — и положить на одну чашу весов временные изменения в поведении, а на другую — глубокие, более длительные отрицательные последствия. Другими словами, выйти за рамки краткосрочной перспективы и взглянуть на то, что происходит под лежащим на поверхности поведением. Вспомните исследование с участием студентов колледжа, которое показало, что условная любовь может с успехом изменить поведение детей, но слишком высокой ценой. Оказывается, то же самое можно сказать и о лишении любви.
Рассмотрим рассказ родителя маленького мальчика (назовем его Ли):
Не так давно я обнаружил, что, когда ли начинает капризничать, совсем необязательно угрожать лишить его каких-нибудь привилегий или даже повышать голос. Я просто спокойно сообщаю о намерении уйти из комнаты. Иногда достаточно отойти в дальний угол и сказать, что я там подожду, пока он не перестанет кричать, спорить и так далее. В большинстве случаев это удивительно хорошо работает. ли сразу восклицает: «Нет, не надо!» — успокаивается или делает то, о чем я прошу. Я сделал вывод, что хватает даже самого слабого воздействия. Можно добиваться необходимого и без наказания. Но мне не давал покоя страх в его глазах. Я решил, что для ли мои действия и есть наказание — может быть, символическое, но тем не менее довольно сильное.
Значимое исследование об эффективности лишения любви в основном поддерживает вывод этого папы: иногда метод действительно работает, но это не значит, что мы должны его применять. В начале 1980-х годов двое исследователей из Национального института психического здоровья (National Institute of Mental Health, NIMH) изучали поведение матерей с годовалыми малышами. Лишение любви — намеренное игнорирование ребенка или принудительное отделение от себя — как правило, применялось в сочетании с еще какой-то стратегией. Независимо от того, в чем заключалась эта стратегия — в объяснениях или шлепках, — дополнительное лишение любви повышало вероятность того, что маленькие дети будут выполнять требования своих матерей, по крайней мере, в конкретный момент.
Однако увиденное скорее обеспокоило исследователей, чем обнадежило, и они подчеркнули, что не советовали бы родителям прибегать к методу лишения детей любви. Во-первых, ученые указали, что «дисциплинарные методы, обеспечивающие немедленное выполнение требований, не обязательно эффективны… в долгосрочной перспективе». Во-вторых, отметили, что «дети могут реагировать на лишение любви таким образом, который родители воспримут как повод для дальнейшего дисциплинарного воздействия». Создается порочный круг: ребенок плачет и протестует, родители лишают его своей любви, кроха плачет и протестует еще сильнее, и так далее. И, наконец, даже если эта техника действительно была результативной, причины успеха вызвали беспокойство у исследователей
[29].
Много лет назад психолог Мартин Хоффман подверг сомнению разницу между дисциплиной на основе силы и на базе любви. Он указал, что лишение любви, типичный пример второго подхода, на самом деле имеет много общего с более суровыми видами наказания. И тот, и другой варианты сообщают детям: если они будут делать то, что нам не нравится, мы заставим их страдать, чтобы они изменили свое поведение. (Единственный вопрос заключается лишь в том, как мы заставим их страдать: причинив физическую боль шлепком или эмоциональную — с помощью принудительной изоляции.) При этом оба способа заставляют детей сосредоточиться на том, какие последствия их действия принесут им самим. Это, разумеется, весьма далеко от идеи воспитания детей, способных думать о том, как их поступки влияют на других людей.
Хоффман сделал еще более удивительное предположение: в некоторых ситуациях отлучение может оказаться даже хуже самых суровых наказаний. «Несмотря на то что лишение любви не представляет никакой непосредственной физической или материальной угрозы для ребенка, — писал он, — в эмоциональном плане оно может оказаться более разрушительным, чем демонстрация силы. Дело в том, что оно ставит ребенка перед величайшей угрозой — быть оставленным или разделенным с родителями». Кроме того, «папа и мама знают, когда закончится наказание, но малыш не может этого знать, так как полностью зависит от взрослого. К тому же ему не хватает опыта и понимания временной перспективы, чтобы сообразить: отдаление родителей носит непостоянный характер»
[30].
Даже дети, которые уже понимают, что мама или папа через какое-то время снова начнут разговаривать с ними (или выпустят из комнаты), не всегда способны до конца оправиться от этого наказания. Метод отлучения позволяет добиться успеха в формировании более приемлемого для взрослых поведения ребенка. Но движущей силой этого эффекта становится глубокое чувство «тревоги, связанной с возможностью потери родительской любви», говорит Хоффман
[31]. Это заставило задуматься даже тех исследователей из NIMH, которые обнаружили, что лишение любви может привести к временному послушанию. Еще одна группа психологов сделала вывод, что такой вид воспитания «оставляет ребенка в состоянии эмоционального дискомфорта в течение более долгого времени», чем телесное наказание
[32].
Научных исследований, посвященных лишению любви, не так много, однако уже проведенные позволяют установить тревожные закономерности. Дети, подвергающиеся подобному обращению, как правило, имеют более низкую самооценку. Они демонстрируют признаки более слабого эмоционального здоровья в целом и отличаются повышенной склонностью к участию в преступных действиях. Если рассматривать более широкую категорию «психологического контроля» со стороны родителей (в котором лишение любви считается «определяющей характеристикой»), дети старшего возраста, подвергающиеся такому обращению, страдают от депрессии чаще, чем сверстники
[33].
