Серлас невольно сравнивает их с теми, что украшают дверной косяк дома Нессы. Нет, у их порога висит чертополох, а от укропа Несса морщится и в дом не приносит. «Не люблю его запах, мысли путает», – говорит она.
– Здравствуй, Серлас! – раздается вдруг за спиной. Он оборачивается и, дернувшись, снова задевает злополучный букетик. Звонкий переливчатый голос принадлежит дочери Ибхи, Мэйв. Она улыбается Серласу открыто, как никто, кроме Нессы, не улыбается ему в городе.
– Здравствуй, Мэйв, – кивает он. Девушка заплетает длинные светлые волосы в косу, перекинув ее через плечо и склонив голову набок, и глядит на Серласа широко распахнутыми голубыми глазами. На ней длинное платье из легкой ткани.
– За микстурой пришел? – улыбается она одними губами, пока пальцы споро перебирают тонкие пряди волос. – Что, Нессе совсем поплохело?
Серлас мнет в руках свою бедную шляпу и переступает с ноги на ногу. Разве Несса совсем плоха? Днем она не выглядела больной, но Серлас ведь пришел в дом знахарки не из обыкновенного любопытства.
– Мик-кстура? – заикаясь, переспрашивает он. – Нет, я…
Мэйв ждет, что он продолжит фразу. Хлопает бледными ресницами, забыв о косе. Отчего-то Серлас опускает глаза к полу и замечает, что подол ее платья совсем тонок и сквозь него видны очертания ног. Она стоит на холодном полу босиком.
– Да, – договаривает Серлас. – За микстурой. Пришел за микстурой. А… Разве Несса так плохо выглядит?
В мыслях, что полнятся гадальными картами, темным будущим, о котором таинственная женщина наплела столько сказок, теперь теснится еще и беспокойство. Он позабыл о нем на пару часов, пока справлялся с собой и суеверными наговорами гадалки, а теперь волнение за Нессу всколыхнулось снова и заскреблось в груди, словно забытый в клетке зверь.
Мэйв качает головой и чуть улыбается. Из открытого проема двери позади нее льется слабый теплый свет. Он очерчивает силуэт девушки, легкая ткань не скрывает ее тонкого стана. Серлас проваливается в зыбкую грань между реальностью, в которой он только что побывал у гадалки, предрекающей страдания и печали, и этим мигом с застывшим в нем теплом дома, стылой прохладой улицы и светловолосой Мэйв, которая знает больше, чем говорит.
«Не волнуйся, Серлас, – дрожит на задворках сознания голос Нессы. – Со мной все в порядке».
Недоверие Серласа к ее словам оправданно. Беспокойство не надуманно. Зачем ей понадобилась микстура знахарки?
– Чем твоя матушка поит Нессу?
Мэйв изгибает почти незаметные тонкие брови дугой.
– А ты не знаешь? – тут же спохватывается она и быстро кивает. – Несса же ребеночка хочет поскорее, вот и… Ох, не стоило, быть может, мне такого говорить, а?
Сердце Серласа проваливается прямо в пятки, из легких разом выходит весь воздух. Перед глазами мельтешат белые точки, и все сливается в одно смутное пятно.
Мэйв испуганно прижимает руки ко рту, но почему-то не кажется виноватой, словно не она только что проговорилась тому, кто слышать не должен был.
Если у Нессы и есть такое желание, он, Серлас, ничего о нем не знает.
Он ни разу не касался ее. Ни разу не оставался после заката в ее комнате. Они не делили постель и не говорили о том, что должны.
Если Несса мечтает о ребенке, то не он, Серлас, будет ему отцом.
«Будут рушиться устои и сгорать связующие мосты», – сказала ему гадалка. И наступит то раньше, чем она предсказала.
Серлас делает слабый вдох, втягивает жаркий воздух через стиснутые до боли зубы. Его руки снова дрожат, шляпа выскальзывает из слабых пальцев и падает на пол под удивленным взглядом Мэйв.
– Не нужно было мне… – неуверенно шепчет она, переступая босыми ступнями по полу. Когда девушка подходит и, склонившись, поднимает шляпу Серласа, он кажется опустошенным, в его глазах сплошное непонимание.
«Не верь и не будь ведомым, мой господин, та женщина не все рассказывает, что знает».
– Возьми, Серлас, – бормочет Мэйв и протягивает ему шляпу, как будто она сейчас имеет значение. Он хватает ее не глядя. Возвращается Ибха.
– Мэйв! Уйди прочь с глаз моих, нечего босоногой прыгать!
Испуганно вздрогнув, девушка подбирает подол платья и уносится в свою комнату с рыжим огнем лампы. Напоследок она оборачивается и шепчет так тихо, что Серлас едва различает ее голос: «Ты же знать должен, ты муж ей».
Ибха сердито цокает языком, и ее дочь закрывает за собой дверь. Знахарка фыркает и вручает онемевшему Серласу маленький пузырек. Он не чувствует ни его веса, ни холода стекла.
– Вот, отдашь жене. Она уж знает, что с этим делать, верно?
Кивнуть у него не получается, и знахарка, ругаясь и тяжело топая, выгоняет его за дверь, где уже моросит мелкий дождь.
Дорогу домой Серлас помнит слабо, будто кто-то вырезает из его мыслей все время пути. В дом Нессы он является вымокшим до нитки под усилившимся к ночи дождем.
Когда жена открывает ему дверь, взволнованно охает и, всхлипнув, кидается на шею, чтобы утянуть в тепло, он пятится от нее, как от проказы.
– Серлас? – Голос Нессы хрипит и ломается, рассекая имя на рубленые слоги, а его самого – надвое. Он стоит на пороге под дождем, сжимает в руке пузырек с прозрачной микстурой и чувствует себя потерянным и разбитым. Если бы тотчас перед ним разверзлась земля и утянула б его в свои недра – как должно было случиться на поляне неизвестного леса среди тел сотен солдат в красных мундирах, – Серлас не заметил бы разницы.
– Что с тобой? Что стряслось?
Несса втягивает его в дом, и он, еле переступая ногами, позволяет ей подвести себя к огню в камине.
«Ты не сам идешь, ты – ведомый».
Теперь все кажется ему ясным, как дневной свет, и Серлас поворачивается к Нессе, чтобы вручить ей подарок от знахарки. На жену до рези в глазах больно смотреть.
– Ибха передала тебе это, – чуть слышно говорит он и протягивает руку с пузырьком. Несса, не на шутку взволнованная болезненной бледностью мужа, опускает взгляд. Глаза ее вспыхивают неподдельным страхом.
В неровных отблесках огня Серласу вдруг кажется, что в волосах Нессы он видит рыжие всполохи.
– Ты все знаешь, так? Она рассказала?
Ему не хватает сил сказать «да». Ему не хватает сил кивнуть. Серлас закрывает глаза и опускается перед ней на пол – колени подгибаются и отказываются его держать. Можно ли чувствовать себя более потерянным, чем в этот момент, когда истина обрушилась на его голову без предупреждения: любимая женщина не видит с ним будущего и ищет его рядом с другим?..
– Серлас… – вздыхает Несса и садится рядом. Ее лицо оказывается наравне с его лицом, изможденным и пустым, и тогда она говорит: – В моей утробе растет дитя, которого я не желала.
И вдруг весь мир перестает существовать.
