Теперь ему кажется, что он окончательно утратил себя.
7. Белые стены в серой комнате
Опытным мошенником, специалистом в фальсификации и тем, кто, по заверениям Бена, «будет держать рот на замке», оказывается какой-то мальчишка.
Некоторое время Теодор изучает его щуплую фигуру с головы до пят. Светло-русые вихрастые волосы, низкий лоб, глубоко посаженные глаза с такими мешками под ними, что в них могли бы поместиться еще глаза. Мальчишка стоит на пороге неприметного серого дома по Марлборо-роуд и шмыгает носом.
– Родители дома? – спрашивает Теодор, даже не пытаясь скрыть сарказм. Бледный парень трет нос пальцем с длинным ногтем и дерганым движением откидывает со лба челку.
– Тебе чего, дядя? – Голос у него сиплый, словно он только что спал. Вид, впрочем, ничуть не лучше.
– Я ищу Палмера.
Бен сказал, что нужного Теодору человека зовут Палмер – «Естественно, это псевдоним», – и что он временно проживает на Марлборо-роуд. Сейчас, стоя на пороге этого самого дома под проливным, некстати хлынувшим дождем, Теодор думает, что заниматься мошенничеством прямо на глазах у своего сына – или младшего брата – этому Палмеру не стоило бы. К тому же Атласа смущает лишняя пара глаз. Но выбирать в их мелком городишке не приходится.
На двадцать тысяч жителей здесь едва ли найдется хоть один опытный фальсификатор, и лучше бы Теодор поискал его в людном Лондоне или снова смотался бы в Германию. Да только вряд ли после недавних выходок Бен отпустит его одного на материк.
«Мог бы уже забыть об инциденте столетней давности», – мимолетом думает Теодор, пока хилый мальчишка оценивает его своими заплывшими сонными глазами.
– Ты, что ли, мистер Атлас?
– А ты кто?
– Палмер.
Теодор подозрительно щурится. Какая-нибудь впечатлительная девица – Карлайл, например, – уже испугалась бы, но этот отщепенец смотрит на него из своего тесного темного коридора с вызовом.
– Проходи, чего встал, – коротко бросает пацан и пропускает Теодора внутрь. Все в нем протестует против такого неосмотрительного шага, но он уже стоит на пороге и уже промок до последней нитки – отступать, ссылаясь на подозрительного ребенка, было бы несерьезно.
Теодор входит, стряхивая с длинного пальто капли, и с неудовольствием отмечает, что обмотанный вокруг шеи шарф прилип к коже. За его спиной со скрипом закрывается входная дверь, узкий коридор погружается в серый полумрак.
– Одежду кинь где-нибудь здесь, я буду у себя, – звучит уже слева сиплый голос мальчишки. Ему вторят удаляющиеся шаркающие шаги. Сколько этому Палмеру лет? Теодор стаскивает промокшее пальто, задумчиво вешает его на крючок справа от себя, а сам отмечает ободранные обои и потрескавшуюся штукатурку.
Идея Бена с каждой секундой кажется все хуже и хуже. Надо было остаться верным традициям и не думать о преждевременных заботах, а на тревоги Паттерсона, как обычно, не обращать внимания.
Отрастить, может, бороду, пусть она скрывает возраст?
– Мужик, ну ты где там? – доносится из дальней комнаты. Теодор вздыхает и идет на голос.
Ничего хорошего из этого цирка не выйдет. Потом можно будет с полной уверенностью заявить Бену, что так он и знал.
Такую же, как и коридор, серую блеклую гостиную Теодор минует в два шага и оказывается в соседней комнате – неустроенной и серой. Шторы на окнах задернуты, света мало.
– Садись, – кивает мальчишка на стул у выкрашенной белой краской стены. – Возьмем у тебя интервью.
Атлас задевает стену спиной, чувствует, как осыпаются на пол частицы краски. Садиться не спешит. Теперь между ним и Палмером стоит фотоаппарат на длинноногом массивном штативе. Пока парень пристраивается к столу, Теодор успевает отметить недешевый объектив и довольно внушительную установку, явно не для фоторабот, у стены напротив. Это что, гитара? Дорогая техника в комнате без мебели, а ведь дом явно нежилой.
С каждой секундой желание Теодора сбежать становится все сильнее, а подозрение усиливается непропорциональными скачками. Странный дом, странный малолетний пацан, странная обстановка.
Атлас делает себе мысленную пометку не вестись больше на «правильные» советы Бена.
Мальчишка включает черную настольную лампу, но, заметив внимание Теодора, поворачивается к нему лицом и смотрит снизу вверх, отчего его глаза кажутся двумя темными пятнами под нависшими над ними бровями. Бледный, со впалыми щеками и резкими скулами, он кажется смехотворным подобием зомби из плоских ужастиков без сюжета.
– Тебе сколько лет? – спрашивает Теодор. «Зомби» фыркает, буравя его взглядом.
– Полегче, чувак. Я не разглашаю твои данные, но и ты ко мне не лезь. Конфиденциальная информация с обеих сторон, договорились?
На вид ему не больше двадцати. Сказать вернее Теодор не может – его смущают щуплая фигура и мешковатые футболка и джинсы, которые на тощем теле парня смотрятся как на вешалке. И вот это – профессионал? Бен явно снизил планку.
Впрочем, выбирать ему было не из чего. Остается только надеяться, что болтает этот пацан столько же, сколько ест, судя по внешнему виду – крайне мало.
– Твой дружок сказал, тебе только возраст поправить, так? – спрашивает парень, протягивая ему руку. – Принес?
– Принес что?
– Фотографию! – закатив глаза, тянет Палмер. – Или предлагаешь мне тебя сфотографировать? Устроить можно, у меня техника есть, но возьму тогда на двадцать фунтов больше.
– Не много ли просишь? – поджимает губы Теодор.
– За твое-то лицо? Да тут работы непочатый край! Несколько кадров, ретушь – сам понимаешь, придется морщины убирать, скрывать седину…
– Нет у меня седины!
Мальчишка фыркает и вместо ответа тычет пальцем куда-то в его левый висок. Внимательный парень!
Теодор достает из кармана пиджака припасенную фотографию и протягивает ее Палмеру. Тот рассматривает снимок под разными углами, прежде чем выдать вердикт:
– Не подходит. Тебе тут сколько лет вообще? Полтинник?
Теодор едва сдерживается, чтобы не треснуть наглого выскочку по затылку.
– Вообще-то этому фото лет десять, – с явным раздражением цедит он сквозь зубы. Пацан этого, конечно, не замечает.
– Не может быть! Ты что, Бенджамин Баттон? Выглядишь тут хуже, чем вьетнамцы после бомбежки.
Теодор глубоко, с усилием вздыхает. Господь, дай сил!
– Ладно, я понял. – Мальчишка примирительно вскидывает руки и спрыгивает со стула. – Сделаю сам чисто-быстро. Садись, сейчас вылетит птичка.
– Нет, – тут же отрезает Теодор. Палмер удивленно приподнимает брови. – Принесу тебе другое фото, если это не подходит. Завтра.
– А-а, – тянет пацан. – Не волнуйся, я не храню чужие фотки на такие дела, удаляю сразу. Лишние доказательства моей причастности мне ни к чему.
