Полночь почти наступила! Золушка совсем потеряла счёт времени, танцуя с принцем. До того, как волшебство рассеется, оставались считаные минуты. Со всех ног Золушка бросилась прочь из зала.
– Нет, постойте! – крикнул принц ей вслед. – Вернитесь, прошу вас!
Золушке очень не хотелось покидать принца, но он не должен был увидеть её служанкой. Она побежала вниз по ступеням дворца, а принц кинулся за ней. Хрустальная туфелька соскользнула с её ноги, но времени возвращаться за ней не было.
Лакей помог Золушке забраться в карету, и они поспешили назад. На лужайку перед домом карета примчалась с последним ударом часов. Платье Золушки превратилось обратно в лохмотья, карета – в тыкву, а лакей, кучер и лошади – назад в садовых мышей.
– Я очень благодарна вам за помощь, – сказала Золушка, ласково погладив мышей. – И никогда этого не забуду!
Мачеха и сводные сёстры Золушки вернулись домой несколько часов спустя и только и говорили, что о загадочной девушке, с которой принц танцевал на балу. Золушка помогала им собраться ко сну, а они всё гадали, кто же эта незнакомка, и даже не подозревали, что она перед ними.
Следующим утром по округе разнеслись славные вести: принц потанцевал с каждой девушкой в королевстве и выбрал себе невесту. Вот только никто не знал, кто она и откуда. На память о ней принцу осталась лишь хрустальная туфелька, которую девушка обронила у дворца.
Принц отправился в странствие по всему королевству на поиски незнакомки. Он неделями разыскивал её, туфельку примеряли принцессы, герцогини, дочери знатных господ, а затем – все девушки незнатного происхождения. Но туфелька была так мала, что никому не пришлась впору.
Напоследок принц добрался и до Золушкиного дома. Сёстры едва не подрались, споря, кто из них примерит туфельку первой. Они надеялись обманом убедить принца, что туфелька принадлежит им.
Первая сестра так яростно пыталась надеть туфельку, что чуть её не сломала. Вторая даже поранила себе ногу.
– Боюсь, девушки, которую вы ищете, здесь нет, – сказала мачеха. – Но любая из моих дочерей стала бы для вас прекрасной женой, ваше высочество.
– Постойте, – сказал принц. – А она?
Золушка только-только вышла из подвала с вязанкой дров, когда принц заметил её.
– Золушка? – расхохоталась мачеха. – Она всего лишь служанка, ваше высочество. Кто-кто, а она вашей избранницей быть никак не может.
Однако, в отличие от мачехи и сводных сестёр, принц сумел разглядеть Золушку под лохмотьями и слоем грязи. Он увидел нечто особенное в девушке-служанке и должен был убедить её примерить туфельку, чтобы узнать наверняка.
– Прошу вас, я настаиваю, – сказал он.
Золушка села, и принц надел ей на ножку хрустальную туфельку. К удивлению всех (кроме Золушки, конечно же), туфелька оказалась впору! Принц поцеловал Золушку в щёку и тут же предложил ей выйти за него замуж.
Поначалу Золушка не знала, что ответить. Она виделась с принцем всего раз, но с самого бала не могла его забыть. Танцуя с принцем, она была счастливее, чем когда-либо в жизни, и после стольких лет невзгод Золушке хотелось немного счастья.
– Да, ваше высочество, – сказала она. – Я согласна.
Золушка простила мачехе и сёстрам все обиды и пригласила их на свадьбу. Но, увы, они не пришли. Как и предсказала мачеха, из-за Золушки они так опозорились, что никогда больше не смогли выйти в свет.
Золушка с принцем поженились на следующей же неделе, и в честь их свадьбы во дворце устроили большой праздник. Колокола радостно гремели по всей округе, а Золушку приняли в королевскую семью с распростёртыми объятиями. И жили они с принцем долго и счастливо.
Конец
Гензель и Гретель
Пересказ истории братьев Гримм
Жили-были брат с сестрицей, звали их Гензель и Гретель. Жили они с отцом и мачехой в домике на краю леса. Отец у них был добрым человеком и детей своих любил больше всего на свете. Жена его, однако, женщиной была злой, самолюбивой и завидовала тому, как любит детей её муж.
Отец Гензеля и Гретель был лесорубом и как мог старался прокормить семью, но в королевстве бушевал голод, и крестьянским семьям приходилось трудно. Еда была скудной, и многие тревожились о грядущей зиме.
– Мы умрём с голоду, если так всё и оставим! – сказала как-то жена лесорубу перед сном. – Еды едва-едва хватает для нас двоих! Если мы хотим выжить, от Гензеля и Гретель нужно избавиться.
– Как ты можешь говорить такое? – возмутился лесоруб. – Дети мне всего дороже!
– Это будет нетрудно, – настаивала жена, которая уже придумала план. – Завтра мы отведём Гензеля и Гретель в самую глухую чащу и оставим их там. Они так малы, что сами не найдут дороги домой. Заблудятся, а там до них и голодные волки доберутся. Парой ртов в семье меньше.
– Я лучше умру с голоду, чем брошу детей, – ответил лесоруб. – Не желаю больше ничего слышать об этом. Ещё придумаем, как пережить зиму.
Но жена была уверена, что только её замысел их выручит. К счастью, Гензель и Гретель ещё не спали и слышали весь разговор от начала до конца – стены в их домишке были тонкие.
– Ах, Гензель, что же нам делать? – спросила Гретель брата. – Мачеха уж наверняка попытается завтра завести нас в лес, пока отец будет рубить дрова!
– Не горюй, Гретель, – утешил её Гензель. – Я сегодня соберу белой гальки, завтра разбросаю по нашему следу – так и найдём дорогу назад.
Пока отец с мачехой спали, Гензель тайком выбрался на улицу и собрал столько камешков, сколько смог найти. Следующим утром, когда лесоруб ушёл рубить дрова, его жена повела детей в лес.
– Куда мы идём? – спросила Гретель.
– Собирать хворост, – ответила мачеха. – А теперь идите-ка за мной да помалкивайте.
Она завела их далеко-далеко в самую чащу леса. Гензель и Гретель никогда ещё не бывали в такой глуши. Гензель через каждые несколько шагов бросал на землю по камешку. Они шли целый день и остановились только к закату.
– Теперь ступайте собирать хворост. – Не успев даже договорить, мачеха бросилась бежать назад, туда, откуда они пришли. Дети остались в лесу одни-одинёшеньки.
По следу из белой гальки Гензель и Гретель отправились домой. Ночью в лесу стало так темно, что только крохотные камешки и было видно. Когда дети вернулись, их встретил встревоженный отец.
– Слава богу, вы целы, – сказал он Гензелю и Гретель и обнял их крепко-крепко. – А где же ваша мачеха?
