– И как это будет?
Стараясь ни к чему не прикасаться, Эллен подошла к Рите. Проводки, трубки, экраны – все рисовало кошмарное будущее: заточение, пытки, сумасшествие. Конец жизни.
– Посмотрим, какая активность у твоей способности и как глубоко ты вошла в фазу.
Женщина достала резинку из кармана классических брюк и собрала волосы в хвост. Этот жест напомнил о маме. Рита была на нее похожа: шоколадного цвета волосы ниже плеч, небольшой рост и добрые карие глаза. Эллен улыбнулась, вспомнив, как Дима назвал ее «общей мамочкой».
– Много времени это не займет и, говорят, почти не больно.
– Говорят?
– Я не сенсер.
– Серьезно? – удивилась Эллен. – Тогда почему вы здесь?
– Я тут со старшим братом, Робертом. Скоро ты с ним познакомишься. Он блокиратор, поэтому… в общем, он так решил, а я всегда следовала за ним, – с грустью сказала Рита.
– Скажите, а что такое блокировка?
– Это то, что помогает нам оставаться здесь незамеченными. К сожалению, у нас только трое блокираторов: Роберт, Тимур и Олег. Видела близнецов?
– Да, меня познакомили с ними за завтраком.
– Они хорошие ребята. Мой брат не справился бы сам. Парням двадцать один год, давно могли бы уйти, но остаются здесь, жертвуя личной жизнью.
– Не одни они, – с восхищением глядя на Риту, сказала Эллен.
– Да. – Женщина вздохнула и веселее добавила: – Зато у меня целый дом детей.
Радость была слегка наигранной. Она наверняка грустит о потерянной обычной жизни.
– Так, хватит меня заговаривать. Садись. – Рита указала на кресло, похожее на электрический стул.
Эллен повиновалась, стараясь не думать о том, что ее ждет.
– Так что с блокировкой?
– Это приложение к чувствованию, но оно есть не у всех. – Рита положила руки Эллен на широкие подлокотники. – Чаще всего проявляется у чистых сенсеров, но не всегда.
– Чистых?
– Рожденных от двух сенсеров, – пояснила Рита и пристегнула запястья ремешками. – Блокировка закрывает энергию и не дает ей выходить наружу. Мой брат каждый день блокирует сенсеров в охране, поэтому они могут использовать дар, не боясь, что энергию засекут. Когда Роб отдыхает, один из близнецов его заменяет. Понимаешь?
– Да, кажется.
– Еще блокировка защищает от чужого воздействия. Если чувствующий закроется, то у другого сенсера не получится использовать на нем способность.
– Круто.
– Да. Кстати, если почувствуешь, что энергия рвется наружу, сразу ищи кого-нибудь из них, ни в коем случае нельзя включать способность без блокировки. Поняла?
– Ага. Но Алекс сказал, что у меня нет энергии.
– Он ошибся. Такого не может быть. Саша только начал чувствовать фазовых сенсеров. Думаю, твои потоки еще достаточно слабы для него.
Рита выглядела уверенно, и Эллен ей поверила.
– Так, давай-ка прицепим вот это.
Рита взяла охапку проводков с присосками и начала лепить их на голову и руки Эллен. Она разглядывала лес за окном, чтобы отвлечься от неприятных ощущений.
– Теперь сиди спокойно, не разговаривай, – приказала Рита, когда закончила. – Будет немного покалывать, но терпимо. Прибор улавливает индивидуальные потоки энергии. Для каждой способности – свой импульс. Дима сказал, ты не можешь пользоваться видением, вот сейчас и узнаем, что с ним.
Рита присела и развернула к себе монитор компьютера.
– Готова?
Эллен кивнула. Ей стало любопытно, почему ее видение не такое, как у всех. Она всегда чувствовала себя белой вороной среди обычных людей, а теперь и среди сенсеров оказалась дефектной.
Покалывания стали ощутимыми и разбежались по всему телу. Сначала действительно было терпимо, но с каждой секундой становилось все больнее.
«Быстрей бы это кончилось!» – Эллен терпела изо всех сил и с надеждой смотрела на женщину. Та хмурилась, что-то щелкала, вздыхала, а потом клацнула кнопку красного цвета. Боль резко исчезла.
– Так, кажется, он сломался. – Рита цокнула и взглянула на Эллен. Глаза женщины округлились от удивления.
– Что с тобой? Испугалась?
– Это было больно, а не терпимо, – застонала Эллен. – Что значит сломался?
– Но там… ничего. – Рита посмотрела в экран и легонько постучала по краю стола. – Георг, иди сюда. Георгий, ты меня слышишь? Иди сюда, срочно!
Ее растерянность насторожила Эллен.
Рита встала и подошла к телефону, что висел на стене.
– Роб, можешь спуститься? – с волнением спросила она в трубку.
Дверь открылась, и в лабораторию вошел Георгий Маркович.
– Что случилось?
Он стоял к Эллен боком, и она обратила внимание на неаккуратный шрам за ухом, который не заметила при первой встрече.
– Ты не слышал? Прибор не выдал показателей, а ей стало больно.
Теперь понятно, почему Рита звала его, будто он был рядом. Георгий Маркович – слышащий и, видимо, следил за ходом испытаний на расстоянии. Эллен показалось странным, что он не захотел присутствовать.
Через несколько минут в лаборатории появился высокий мужчина с залысиной и усами. Статная осанка, уверенный шаг и цепкий взгляд говорили о твердости характера. Эллен невольно поежилась. В окружении приборов он был слегка похож на сумасшедшего профессора. Наверняка одержим опытами на сенсерах не меньше сестры.
– Наша загадочная гостья? – Мужчина взял стул и присел напротив. – Я Роберт, можно просто Роб.
Эллен улыбнулась.
– Та-а-ак, – протянул Роберт, нахмурив густые черные брови, затем перевел удивленный взгляд на коллег. – И почему я ее не чувствую?
Рита изумленно покосилась на Георгия Марковича.
– Почему не сказал? – возмутилась она. – Мы же вместе ее встречали! Эллен говорила, что Саша ее не чувствует, но я решила, он ошибся.
В ответ тот только пожал плечами.
– Так-с… – Роберт призадумался и пригладил усы. – А что с показателями?
Рита объяснила брату, по какому поводу оторвала его от дел.
– Давай посмотрим еще раз. – Роберт пересел к экрану.
– Стойте, – встрепенулась Эллен. – Может, не надо? Это очень больно. Пожалуйста.
– Не волнуйся, больно не будет. Есть кое-какие мысли. Если что, сразу скажи, хорошо?
Она кивнула. Роб что-то настроил на приборе, а потом нажал пугающую красную кнопку. Эллен приготовилась к неприятным ощущениям, но их не последовало. Даже покалываний в этот раз не было.
Брат с сестрой увлеченно разглядывали показатели, а вот Георгий Маркович не был столь заинтересован. Он отошел к окну и, упершись в подоконник, склонил голову. Эллен не видела его лица, но его поза была напряженной.
