Эллен стояла в коридоре и слышала в приоткрытую дверь, как быстро сдался глава Дома, когда Дима сказал, что испытания заставляют Эллен нервничать.
– А у нее такое отличное настроение сегодня, – напирал Дима на мужчину.
– Хорошо, хорошо. Только завтра ей придется выложиться. От результатов тестов будет зависеть, поедет ли она с вами.
– А может не поехать? – серьезно спросил Дима.
– Если бы это зависело только от меня, девочка не поехала бы ни при каком раскладе.
– Поддерживаю.
Эллен закатила глаза.
– И, кстати, надеюсь, ты ведешь себя благоразумно?
– Вы о чем?
– О том, что Эллен всего шестнадцать.
– Да я само благоразумие. Георгий Маркович, вы хоть этими переживаниями не мучили бы свое сердце, – задорно ответил Дима.
– Иди отсюда, паршивец, – усмехнулся тот и грозно добавил: – Если что, голова с плеч.
После разговора Дима утащил Эллен на кухню, где парни готовились к вечерней тусовке у костра. Стандартный ужин отменили, а в честь «революции» решили приготовить лучшую трапезу на свете, как выразился Тимур: шашлык и запеченный картофель. Подготовив продукты, компания отправилась к реке купаться. Учитывая глубину речки, это больше походило на общественное плескание.
Эллен окутали эмоции друзей, и поглощение не заставило себя ждать. Она запаниковала. Хотела уйти, ведь даже Тимур с Олегом, объединив силы, не справились с ней. Зато Дима нашел выход: затащил ее в самое глубокое место в реке. Пожар был потушен, но пришлось переодеваться третий раз за день.
* * *
Когда солнце село, а на лес опустились сумерки, жители собрались за домом, на поляне, которая была видна из окна Георгия Марковича.
Дима и Эллен сидели на поваленном дереве, подальше от толпы, и наблюдали за суетой взбудораженных друзей.
– Димыч, я не понял, ты же всегда шашлыком занимаешься! – крикнул Тимур.
– У меня дела поважнее, давайте сами, – ответил Дима и повернулся к Эллен, которую крепко сжимал в объятиях.
Позже все собрались у костра и накинулись на горячее мясо и картошку.
Отец Маши, который немного успокоился после признания Максима, а потому не увез семью сломя голову, обсудил с ними варианты подработки.
Вскоре взрослые ушли, и Тимур взял гитару. Он задорно пел. Девчонки, пританцовывая, подпевали.
– Тим, спой мою любимую, – ласково попросила Алиса, которая стояла позади, обнимая его за плечи.
Тимур обернулся за поцелуем, а получив его, заиграл медленную мелодию. Друзья притихли. Лишь потрескивание костра и стрекот ночных созданий сливались со звуками гитары и его завораживающим голосом.
Дима с Эллен вернулись к укромному бревну. Луна освещала лицо парня, скрытое тенью капюшона. Ее отражение блестело в синих глазах, а может, они сияли не поэтому. Эллен хотелось так думать. Она зачарованно смотрела на любимого, пыталась разгадать причину его серьезности и пристального взгляда.
Слова Алекса казались такими лживыми. Эллен верила Диме, его ласковым прикосновениям. Он накинул на ее голову капюшон такой же черной толстовки, как на нем, и склонился к губам. По телу Эллен рассыпались мурашки, сердце загромыхало на весь лес. Ей так хотелось, чтобы вечер не кончался!
Все разошлись по своим комнатам за полночь. Дима проводил Эллен к комнате, где она вернула ему толстовку.
– Я останусь? – к ее удивлению, кротко спросил он.
Эллен хотела сказать «да», но внутренний страх, который не оставлял ее ни на минуту, особенно рядом с Димой, не позволил.
– Нет, – заставила вымолвить себя Эллен.
Дима не стал настаивать и ушел к себе.
Спустя полчаса, лежа в кровати, Эллен жалела об отказе. Она безумно скучала и никак не могла уснуть. Казалось, эта ночь будет самой длинной в жизни. А ведь Дима так близко! Они в одном доме, под одной крышей, на соседних этажах.
Эллен решительно вскочила, но ее остановила мысль, что на ней старенькая пижама. Неважно! Тем более что он ее видел.
Подкравшись к Диминой комнате, девушка осторожно открыла дверь. Решила, что если он спит, то не станет будить, а просто примостится рядом.
В комнате ночник освещал лежащего на животе Диму. Его голова была повернута к окну, руки спрятаны под подушку, а покрывало натянуто лишь до спины.
– Дим, – шепнула Эллен, но он не ответил.
Она на цыпочках подошла ближе. Половицы скрипнули, и Эллен замерла. Дима по-прежнему не реагировал. Она присела на кровать, но никак не могла решиться прильнуть к нему. «Может, разбудить все-таки?» – подумала она, надеясь, что тогда Дима заключит ее в объятия и они уснут вместе. Она протянула руку к обнаженной спине и провела пальцами по позвоночнику.
Дима зашевелился и сонно прошептал:
– Нелли, я сегодня не в настроении.
Эллен застыла, пытаясь понять, не послышалось ли ей. Нелли и Эллен – похожие имена, можно легко перепутать.
Дима повернул голову и, не открывая глаз, пробормотал:
– Стала послушной? Что-то новенькое.
Эллен соскочила с кровати, и через секунду Дима резко присел. Видимо, понял наконец, кто в его комнате.
– Эллен! – Он испуганно уставился на нее.
Казалось, Дима не знал, что сказать, но ей не нужны были его оправдания. Все и так ясно. Алекс прав! Она лишь «что-то новое», не больше. «Он притворялся!» – кричало растоптанное сердце.
Знакомый жар охватил Эллен мгновенно и забрался в каждый уголок сознания.
– Ты не поняла… – начал Дима.
– Заткнись, – пригрозила Эллен, изо всех сил стараясь контролировать вспыхнувшую злость и ненависть.
– Сначала выслушай. – Дима слез с кровати и подался вперед.
– Не подходи! – выпалила Эллен, и он замер на месте.
Она видела, как Дима пытается пошевелиться и как в его взгляде растет испуг, когда он осознает, что не может этого сделать, потому что так хочет Эллен.
«Так просто, достаточно захотеть», – усмехнулась она, глядя на беспомощную марионетку. Эллен с наслаждением смотрела на Диму, который сопротивлялся, будто не признавая, кто из них – кукла, а кто – кукловод.
Зачем затеялась эта игра, Эллен не помнила, но упрямство жертвы раззадоривало ее. «Глупец», – ехидно улыбнувшись, она одной мыслью швырнула игрушку к своим ногам. Он еще какое-то время противился силе, с которой ему не тягаться, а потом сдался. Замер, глядя на Эллен глазами, полными отчаяния…
Синими, как море…
Веки его опустились, и Эллен засомневалась, нужна ли ей эта победа? Зачем? Она ведь не хочет. Нет, совсем не хочет! Она отпустила Диму, но он больше не двигался.
