Клетки и вольеры, слегка освещенные лунным светом, нескончаемой вереницей тянулись вдоль аллеи, по которой мы бежали. Внутри них кто-то шевелился, ухал и рычал, бил крыльями и следил за нами красными глазами. Я сильнее прижималась к Аеру, пытаясь рассмотреть хоть что-то в темноте.
– Ой!
Перед моим носом пролетела огромная бабочка, от взмаха ее крыльев по лицу пронесся ветерок, и я шарахнулась в сторону, прижалась спиной к клетке… и тут же меня обняла за плечи мягкая лапа и на ухо проурчали:
– Уру-ру.
Я взвизгнула и запрыгнула Аеру на руки, обхватила его ногами и руками и решила, что ни за что не слезу! И не нужен мне уже этот птеродактиль!
– Я не хочу, чтобы наш сын остался сиротой!
– Это котик, – прижимая меня к себе, шепнул со смехом Аер и развернулся в сторону клетки, чтобы я смогла рассмотреть из-за его плеча напугавшего меня зверя.
Я скосила глаза. И точно – котик! Самый настоящий пушистый котик… размером с бенгальского тигра, с фосфоресцирующими во тьме глазами и огромными клыками – они угрожающе торчали из-под верхней губы. Котик лежал на нижней ветке кривого дерева и следил за мной ехидным взглядом, периодически с удовольствием облизываясь.
– От таких котиков следует держаться как можно дальше! – решительно заявила я и удобнее устроилась на руках Аера. – А где же наша птичка?
Аер поцеловал меня в висок, и мне вдруг никуда не захотелось идти. Мы смотрели в глаза друг другу и… Муж медленно склонился ко мне, я подалась вперед, голова стала пустой и звонкой, в горле пересохло, и я забыла, как надо дышать. Мягкий, полный нежности поцелуй все длился и длился, я закрыла глаза, уносясь куда-то далеко-далеко, туда, где меня ждало нечто большее…
– Марго, – чуть слышно шепнул Аер, – а может, мы прилетим сюда завтра? Возьмем Рэя…
Я тоже почувствовала, что мой муж хочет совсем другого, а не фотографироваться на фоне птеродактиля с одной рыжей девчонкой. Честно говоря…
Ох, что же ты так целуешься? Так, что дыхание перехватывает и руки дрожать начинают, а в животе образуется маленькая черная дыра, в которой исчезают остатки мыслей и разума. Губы Аера казались мне огненно-горячими, его язык осторожно и нежно касался моего, дразня и лаская. Я превратилась в оголенный нерв, все мое тело реагировало на осторожные прикосновения, я испытывала ни с чем не сравнимое чувственное наслаждение от его запаха, от вида склоненного ко мне лица, от его золотых волос, щекочущих мои скулы. Мне необходимо было осязать его кожу, прижаться к нему обнаженным телом. Одежда мешала!
Я разорвала поцелуй, скользнула губами по его шее, пощекотала кожу языком, и Аер с тихим стоном сильнее прижал меня к себе. Я поцеловала его в мочку уха, слегка прикусила, и муж, мой сдержанный и холодный муж, издал тихий, полный желания стон. Он вновь впился в губы поцелуем, его пальцы сжались в моих волосах, поцелуи стали более страстными, напористыми, глубокими. Я слышала бешеный стук наших сердец и… тихие шаги.
– Нарушаем? – раздался бесстрастный механический голос.
Я вздрогнула, и Аер опустил меня на землю, но не отпустил от себя, крепко обнимая за плечи.
– Вы нарушили общественный порядок и несанкционированно проникли на территорию зоопарка.
Нам в лицо засветило сразу два фонарика.
– Эй, уберите свет! – Я зажмурилась.
– Приглушите фонари, – холодно и властно приказал Аер, и его послушались.
По его голосу ни за что невозможно было догадаться, что минуту назад он едва не мурлыкал, покрывая мое лицо поцелуями. От мысли, что нас самым наглым образом прервали на очень интересном месте, стало обидно, я тихонько вздохнула от разочарования и моментально почувствовала, как к щекам приливает жар. Ведь охранники могли за нами наблюдать! И всё видели! Ой, как неудобно.
– Камера в зоопарке есть? – Аер уже тащил меня куда-то.
– Камера? – удивился один из охранников, и только сейчас я их рассмотрела. Невысокие поджарые старички в черной форме с желто-красными нашивками. – Зачем вам камера?
– Мы же арестованы? – деловито уточнил муж.
– Ну, вообще-то мы хотели предложить вам покинуть территорию зоопарка, – растерянно ответил один из старичков. – Штраф по почте придет, оплатите через банк.
– Ну уж нет! – заупрямился мой муж. – Будьте добры посадить нас до утра в камеру! Не рассчитываете ли вы, уважаемые, что мы посреди ночи будем бродить по незнакомому городу?
– Так вы заблудились? – с облегчением воскликнул один из охранников. – Так это меняет дело! Позвольте, я провожу вас на стоянку такси?
– Никуда мы не пойдем. – Аер крепче сжал мою ладонь. – Мы хотим сфотографироваться с птеродактилем. Или сажайте нас в камеру, или мы пойдем искать это летающее ископаемое!
– Но зачем вам в камеру? – попытались воззвать део к разуму охранники. – Да и нет у нас камеры, есть холодная… для дебоширов. Но там только узкая железная кровать да туалет…
– Отлично! Нас устроит!
Я слушала перепалку и тихонько хихикала, Аер был в ударе!
– Девушка, ну хоть вы ему скажите! – не выдержал охранник и воззвал к моему благоразумию.
– Не могу, – скорчила я скромную физиономию. – Он мой муж, а с мужьями у нас спорить «Домострой» не рекомендует.
Оба дедка воззрились на меня с сочувствием, и спор продолжился. Охранники пытались выдворить нас за стены зоопарка, а Аер упрямо напрашивался на нары. В итоге он победил!
– Ну и сидите до утра, пока начальство не придет! – перед тем как с лязгом захлопнуть железную дверь, пожелал нам охранник.
– Наконец-то!
Аер тут же прижал меня к стене и начал жадно целовать, стягивая платье. Его возбуждение подогрело мое либидо не хуже виагры, и спустя минуту штаны мужа украсили одинокую настольную лампу, создавая вокруг нее импровизированный абажур. С каждым движением пальцев Аера по моему телу я чувствовала, как по коже пробегают щекочущие волны счастья. Я обхватила его бедра, затем потянулась вперед, расстегнула на нем рубашку, помогая ее снять, и наконец-то прильнула к желанному обнаженному телу.
– М… Марго…
Рука мужа сжала мои ягодицы, сильнее прижимая к себе. Его губы скользили по шее и ниже, я задыхалась от накатившего возбуждения…
– Почему они называют ее холодной? Здесь же нечем дышать…
– Марго…
Глава 25,
в которой мы возвращаемся домой
– Жена моя, – шепот Аера щекотал ухо и вызывал желание поежиться, – пора вставать.
Он легко коснулся губами уха, потом скулы, пробежал прохладными пальцами по шее, я заулыбалась и сильнее прижалась к обнаженной груди мужа. А вот того, кто тарабанит в дверь нашей спальни, я лично упокою! И где этот чертов искин?
– Марго, Аврор сейчас вынесет двери, а ты тут лежишь голенькая.
