Стадо.
Он помотал головой.
– Вам нехорошо? – не унималась бортпроводница.
– Нет, мне очень хорошо, – подчеркнуто холодно сказал он, – и будет еще лучше, если вы оставите меня в покое!
Бортпроводница что-то пробормотала и испуганно отошла. Кажется, он ее обидел?
Кажется, я вообще обидел все человечество, когда родился. Но мне надоело играть роль вечно молодого кретина.
Но – таков мой имидж.
В парике было нестерпимо жарко.
Но – таков имидж. Не дело видеть своего кумира с лысиной. Если голову повязать банданой, то он вполне выглядит лет на тридцать пять. Если бы не лишние килограммы.
Но в конце концов, он почти привык к корсету. Какой придурок выдумал, что рок-звезды должны быть стройными? Вот Гиллан – выглядит, как пивная бочка, и ничего. Любовь к нему не проходит. А ему надо подстраиваться под чертов имидж!
– Attention, please.
Голос был обворожительным. Но почему даже на внутренних линиях они болтают на английском?
Что-то тебя сегодня все раздражает, усмехнулся он про себя. Наверное, застарелая язва дает себя знать. Просто исходишь желчью…
– Пристегните ремни…
Слава богу, это они сказали по-русски. Он посмотрел в окно. Там уже были видны маленькие домишки. Маленькие, как игрушечные.
Он не смог сдержать довольную улыбку. Именно за это он любил самолеты.
За минутную возможность посмотреть на мир глазами бога. С легким презрением к тем, кто населяет этот мир.
– Какие же вы мелкие, – презрительно скривил он губы.
Самолет шел на посадку. Уши заложило, в голове было пусто, да еще и духота!
«Скоро все это закончится», – сказал он себе, подчиняясь ритму своего организма.
Скоро он сможет уединиться в номере, снять чертов парик и выпить таблетку, понижающую давление.
Пять минут принадлежать себе – это много или мало?
Ответа на этот вопрос он найти не смог. В конце концов, это просто своеобразная плата за возможность хоть иногда чувствовать себя богом.
* * *
Объявление о том, что самолет, следующий рейсом Москва – Тарасов, приземлился, заставило толпу подростков ринуться туда.
Они неслись, стараясь занять места в первом ряду. Чтобы он увидел именно их обожающие глаза.
Вера смотрела на это с легким недоумением, не понимая: почему это, зачем это?
Она осталась стоять там же, где была. За деревом, скрывающим ее.
Ее знобило, несмотря на то что день был жаркий. Нервное, подумала она, пытаясь выдавить из себя улыбку. В кармане холодным напоминанием о прошлом лежал револьвер.
Вера прекрасно поняла, что сейчас она его убить не сможет. На глазах у всех? Нет, нужно дождаться более подходящего момента…
Времени вот только у нас с тобой в обрез, сказала она себе.
Толпа двигалась уже обратно. Она почти скрывала Тарантула, но Вере было прекрасно видно его бледное лицо с тяжелыми мешками под небольшими глазами навыкате. На какое-то мгновение ей почудилось, что она увидела даже волоски, растущие из ноздрей. Его крупный нос и толстые пальцы. Волна ненависти накатилась на нее, Вера закрыла глаза, почувствовав, что начинает дрожать.
«Еще немного – и я не смогу себя контролировать…»
Отряд байкеров приветствовал Тарантула ревом гудков. Они стояли, слегка наклонив головы. Армия перед королем. Он подошел к ним и приветственно поднял руку.
– Фарс, дешевка, – услышала Вера женский голос и обернулась в изумлении.
За спиной стояла пожилая женщина.
Присмотревшись, Вера застыла.
В глазах женщины, направленных прямо на Тарантула, было столько ненависти, что Вера поразилась.
Значит, его ненавижу не только я, подумала она.
Тарантул фотографировался с толпой поклонников. Ему было абсолютно наплевать на двух женщин, стоящих в тени деревьев и смотрящих на него так, что, если бы он встретился с ними глазами, испугался бы.
* * *
К двум часам дня я поняла, что жара меня побеждает. Заботливый Лариков, правда, затарил полхолодильника водой, и я регулярно похищала оттуда то «Фанту», то минералку, дабы не превратиться в сонную муху.
От нечего делать я в очередной раз навела порядок, прочла старый журнал «ТВ-парк» и разгадала пару кроссвордов.
Лариков все еще не вернулся. Я начала терять терпение. Кажется, меня принимали на работу, а я провожу время в праздности, которая меня уже утомляет!
Настроение у меня резко испортилось. Поэтому, когда по радио зазвучал голос Тарантула, я выругалась.
– Вот тебя мне только и не хватало!
Однако, поразмыслив, что лучший способ избавления от дурной энергии ее целенаправленный выброс, а лучшей цели, чем Тарантул, мне не найти, я сложила на груди руки и мрачно пообещала, что Тарантулу не поздоровится.
Поставив телефон на автонабор, я слушала, как девица-ведущая восторгается самобытностью Тарантула, а Тарантул несет ужасную чушь, рассказывая, как он стал сатанистом, и так далее. Потом он начал крестовый поход на «инородцев и иноверцев», что уж совсем для меня было неясно – кого он имеет в виду?
Это был первый вопрос, который я ему задала.
Поскольку мой «автодозвон» сработал.
Он что-то начал мне снисходительно объяснять про расплодившуюся нечисть, но я прервала его новым вопросом:
– Простите, я не поняла. Вы же исповедуете сатанизм. Можно ли считать, например, согласно вашему мировоззрению, которое я нахожу несколько странным, иноверцами православных?
Он попытался найти мостик, позволивший бы ему вывернуться из щекотливой ситуации, но не смог. Помогла ему девица – просто сбросила мой звонок.
– Зараза, – сказала я. И опять поставила свой телефон на автодозвон.
Пока он пробивался к цели, я успела наслушаться столько гадостей, что, когда телефон соединил меня с ним снова, спросила:
– Слушай, ты правда идиот или у тебя имидж такой?
Девица заорала, что я веду себя неинтеллигентно, я попробовала возразить, что еще ни разу, в отличие от Тарантула, не употребила нецензурного выражения, но меня уже вырубили.
Да и передача подошла к концу, так и не дав мне ответа, имею ли я дело с кретином или Тарантул просто закоренелая сволочь, которую непонятно как земля носит.
Закончил он, во всяком случае, странной тирадой про то, что надо поубивать всех евреев, после чего всем нам заняться здоровым и нездоровым сексом, и каждая женщина-»арийка» обязана родить пятерых детей.
В эфире зазвучала песня, в очередной раз воспевающая Люцифера, и это было последней неприятностью, случившейся со мной за текущие сутки.
