Может быть, мама права и я не подхожу для этой работы?
– Я не люблю, когда меня с кем-то сравнивают, – пробормотала я. Почему-то мне было стыдно и совершенно не хотелось ему понравиться. Как будто это сделает меня самой подлой обманщицей в мире.
– Хорошо, не буду.
Он улыбнулся и откинулся на спинку стула, рассматривая меня сквозь ресницы.
– Меня зовут Игорь, – представился он. – А вас?
– Александрина, – ответила я. – Вообще-то Александра, – честно добавила я.
Я посмотрела ему в глаза с такой беспримерной наглостью, что у любого другого человека такой взгляд пробудил бы отвращение. Но Игорь отнесся к нему стоически.
– И чем занимается такая девушка?
«Следит за вами», – хотелось сказать мне. Но я потупила скромно глаза и сообщила:
– Изучаю творчество Вийона. Был такой французский поэт… – начала я пространные и нудные речи, но тут он меня добил окончательно.
От жажды умираю над ручьем,
Смеюсь сквозь слезы и тружусь, играя.
Куда бы ни пошел, везде мой дом.
Чужбина мне – страна моя родная.
Я знаю все – я ничего не знаю.
Мне из людей всего понятней тот,
Кто лебедицу вороном зовет…
Он смотрел на меня и был совершенно серьезным.
– Вы любите Вийона? – спросила я, чувствуя, как все мои последние сомнения развеиваются в прах.
– Очень, – признался он. – Странно, что два человека, любящих его, встречаются в этом кафе. Садятся за один столик… Все-таки я вижу в этом перст судьбы…
«И зовется эта судьба Лариков», – с горечью подумала я.
Отступать было, увы, поздно. Детектив влюбился. И кажется, серьезно…
Глава 7
Два часа в обществе Игоря пролетели совершенно незаметно. Мы просто не могли надышаться друг другом – читали взахлеб стихи, и я все больше склонялась к тому, что детектив из меня никудышный. Вместо того чтобы попытаться выяснить про Тарантула, я сознательно уходила от скользких тем. Не думайте, что у меня не было повода начать подобный разговор. Во всяком случае, своим убогим умишком я все-таки сообразила, что та самая девушка, на которую я так похожа, трагически погибла, и, как мне казалось, именно в этом таилась разгадка странного отношения моего нового друга к Тарантулу.
Более того, несколько раз у Игоря проскользнула фраза про «врага», который отравляет ему жизнь. Я обратила внимание, что первый раз «враг» напомнил о себе с афиши, на которой лыбилась отвратительная рожа Тарантула.
Выглядело это так: Игорь остановился перед афишной тумбой, и его взгляд стал жестким и холодным. Он смотрел на Тарантула с нескрываемым отвращением, и его кулак сжался несколько раз.
– Ах, Сашенька, если бы ты знала, какими иногда бывают люди…
– Догадываюсь…
– Нет, Саша, не догадываешься. У тебя ведь, наверное, нет врагов?
Вот так первый раз это прозвучало. И, несмотря на то, что Сашеньку раздирало любопытство и она запросто могла спросить, какое отношение к врагам имеет отображенный на афише Тарантул, она почему-то промолчала.
Поэтому, когда мы расстались и я уже шла в наш «офис», меня сильно озадачивала мысль о моем будущем. Поскольку я нисколько не сомневалась, что Ларчик попросит меня написать заявление по собственному желанию.
«Ладно, – подумала я, с тоской смотря вслед пролетающим в небе воронам, – что-нибудь придумаю, а вечером выужу максимум информации в «Камелоте».
Эта мысль немного согрела меня, и я явилась пред очи моего босса, который явно куда-то спешил.
– Ну как? – спросил он.
– Пока никак, – меланхолично ответила я, старательно пряча глаза.
– Но ты контакт наладила?
– Да, – призналась я, почему-то покраснев. Ох эта идиотская манера краснеть! И почему она так ярко выражена у рыжеволосых?
Ларчик сделал вид, что ничего не заметил, и сказал:
– Саша, я ненадолго исчезаю. Займись тут чем-нибудь. Приду – поговорим.
– Хорошо, – согласилась я. В конце концов, мне надо было побыть наедине со своими «романтическими иллюзиями». Что бы вы ни говорили, а занятие это весьма приятное и увлекательное.
Поэтому собственное одиночество я встретила с радостью. И, стоило только двери закрыться за моим дражайшим Ларчиком, я включила музыку и забралась с ногами в кресло.
Впрочем, довольно скоро это мне прискучило, и я решила заняться компьютером.
Полазив в его памяти, я с восторгом обнаружила игрушку, в которой надо было собрать некоторое количество трольчат, и занялась этим со всем возможным вдохновением. Даже не переставила кассету, когда она кончилась. Настолько увлекли меня эти незамысловатые путешествия в поисках маленьких чудиков в зеленых шапочках.
Кайзер ворвался в мой тихий омут, как вепрь на выгуле. Бандана, украшавшая его главу, съехала набок, а в глазах было столько ярости, что ему самое время было отправиться покорять народы. Авось какой бы от страха и покорился…
Я хладнокровно продолжала мучить компьютер, стараясь довести Кайзера до крайней и самой опасной стадии напряжения.
– А-а, это ты, Морковка… – злобно ухмыльнулся он. – А где твой босс? Ларек?
– Андрея Петровича, как вы изволите наблюдать, сэр, на месте нет. Будете дожидаться?
Он заскрипел зубами.
– Послушай, Морковка, – зашипел он. – Не доставай меня своими примочками, поняла? А то я научу тебя нормальному языку, сучка…
– Уже учите, – улыбнулась я. – Позвольте поинтересоваться, сударь, что на вашем языке означает слово, только что изреченное вами? Это комплимент или наоборот? Я никогда не встречала в известном мне лексиконе подобных выражений… Разве что собак так называют. Но я и тут предпочитаю называть их «девочками».
От моей обаятельной улыбки Кайзер начал звереть еще больше.
– Так где твой долбаный Ларек? – зловеще тихо спросил он. Ах, как я испугалась! Просто хладный пот бежал по моей спине.
– Доблестный рыцарь, если вас интересует Андрей Петрович Лариков, то придется вас огорчить… Раньше девяти вечера он не вернется с ристалища… Поэтому излагайте свою проблему мне, может быть, я смогу вам помочь… Единственная просьба…
Я посмотрела ему в глаза и неожиданно крикнула:
– Не вздумай называть меня больше «сучкой», козел! Понял? И запомни, что я неплохо могу вмазать тебе, так, что твои кости будут долго помнить мои прикосновения!
После этой внушительной тирады я спокойно села и с улыбкой спросила:
– Итак, любезнейший, в чем же ваши проблемы?.. Поведайте мне, я выслушаю вас и подумаю, как можно помочь вашему горю.
