– Да.
– И сколько они стоят?
– Этого я не знаю. Известно, что торгуют ими чёрные копатели.
– Не понимаю, о чём ты, – признался сталкер.
– О тайном рынке в Аппендиксе.
– Не может этого быть, – отмахнулся следопыт. – Там же всё вокруг химией заражено.
– Вот именно. Поэтому там и охрана не нужна. Новички и отморозки туда, само собой, не сунутся. А вот элита, имеющая противохимические препараты и скафандры, там завсегдатаи. Там и цены повыше, и товар совсем другого уровня.
Лемур быстро сообразил, что к чему, и скривился.
– Ясно. И почём твои новые лекарства?
Мужчина улыбнулся и вывалил на стол несколько пачек таблеток непонятного изготовителя.
– Из медицинского набора западных спецслужб. В наших краях вещь новая и очень редкая. Здесь тебе и противохимические, и болеутоляющие препараты последнего поколения.
Сталкер бросил короткий взгляд на вываленное добро и отмахнулся.
– Спасибо, но я откажусь.
– Подумай, чёрные копатели много всего интересного продают.
– Оставь свои байки для кого-нибудь другого.
За угловым столиком сидел слегка выпивший Рубец. Многие переживали Всплеск в состоянии алкогольного опьянения. Некоторые и вовсе принимали наркотики. Проще переносится.
– Всё-таки решил остаться в лагере себе подобных?
– Не могу бросить Серафима, – проворчал бродяга.
Напарник не ответил. Вскоре посетители бара засуетились и наглухо заперли все окна и двери.
И тут началось. Свет мигнул и погас, в висках заломило, резко закружилась голова. К горлу тугим комом подскочила тошнота. Низкочастотный гул, нарастая, заполнил зал. Сердце гулко застучало, набирая обороты, потом мощный толчок сотряс деревянные стены, и здание затряслось как при сильном землетрясении. Со столов попадали бутылки, со стены свалилась картина и висевшее на гвозде ружьё. Рухнула на пол и лампа.
Деревянный пол под ногами начал ходить в разные стороны. Местами между досками появлялись щели, из которых просачивался багровый свет. Некоторые сталкеры повалились без сознания. Кто-то застонал от нахлынувшей боли в висках или боевых ранах. Но сильнее всего досталось тем, у кого были проблемы с зубами. У этих несчастных сводило едва ли не всю челюсть.
Вдруг раздался ещё один сильный гул, а после этого резкий грохот, от которого из ламп полетели искры; и Лемур отключился.
Сознание покинуло его всего на несколько секунд, но, когда он очнулся, всё было тихо. Света не было. Сплошной мрак. Из разных углов были слышны стоны и чьи-то возгласы. Кто-то открыл дверь и впустил свежий воздух в помещение.
– Кузбасс, что там стряслось? – хозяин заведения зажёг керосиновую лампу.
Его голос был твёрдым и решительным. Наверняка из бывших военных. Возможно, даже дезертир.
– В крышу молния ударила, походу, – ответил парень снаружи. – Проводка вся погорела.
Бродяги засуетились. Кто-то громко выругался. Выражение лица хозяина в свете огня от лампы выражало растерянность.
– Керосинки зажигайте, раньше и без этого добра пережидали, – решил он.
Спустя какое-то время в помещении стало светлее – в ход пошли свечки, а кто-то даже запалил огонь в бочке.
Рубец, хоть и выглядел не лучшим образом, пришёл в себя быстрее большинства бродяг.
– Может, выпьем? – предложил он.
Лемур не отказался. Хорошего пива он, и правда, давно не пробовал. А в свете последних событий напиться ему просто было необходимо.
Рубец сходил к стойке и вернулся с четырьмя бутылками «абаканского». Удивительный факт, но в Новосибирской Зоне палёный алкоголь практически не встречался. Даже будучи в самом Новосибирске, Лемур не был до конца уверен, что пьёт не очередную отраву; то ли дело в Зоне. Да и в Зоне оно заходит намного лучше.
– За что пьём? – спросил детектив.
– За погибших, – ответил Лемур и сразу же сделал крупный глоток.
– Поддерживаю.
Выпили. Сталкер слегка помрачнел, а Рубец, пристально глядя ему в лицо, спросил:
– Не надумал помочь мне?
Лемур молчал. Внутри у него происходила борьба. Желание отомстить и вернуть престиж «Явления» не давали покоя. К тому же подначивало сталкерское прошлое, чего бродяге не хватало даже в группе. Но гордость и давнее желание отойти от дел и покинуть Зону раз и навсегда выступали против.
– До сегодняшнего дня я не ценил этих ребят, – сказал Лемур, сжимая бутылку и глядя вниз, на дощатый пол. – А сейчас я понимаю, что потерял друзей.
– Не всех, – напомнил Рубец.
– Всех, – резко отрезал сталкер. – Я не первый год в Зоне, и все мои партнёры и товарищи давно отдали душу этой проклятой земле. Ни один не вернулся за Периметр.
Детектив не ответил. Он понимал, что хотел сказать Лемур, и тяжело вздохнул.
– Остался только Серафим, и он стал калекой. Нет, Руб, не хочу, надоело видеть смерти близких вокруг себя.
Напарник немного отодвинулся от него:
– Что же, я не стану препятствовать.
– Я должен вывезти его живым, – словно оправдываясь, повторил бродяга.
– Понимаю.
Следопыт выждал паузу и спросил:
– Когда уходишь?
– На рассвете. А что? Есть какая-то зацепка? – В глазах сталкера мелькнул огонёк интереса.
– Какая разница, ты же отошёл от дел.
– Вопрос снят.
Сталкер отхлебнул ещё пива. Некоторое время они сидели молча.
С каждой минутой на душе у Лемура становилось всё тяжелее. Он всё больше начинал жалеть о своём решении и чувствовал, что поступает неверно. Где-то внутри себя он даже надеялся, что детектив вновь начнёт его упрашивать. Однако тот молчал.
Рубец сделал вид, что не понял, почему изменилось выражение лица бродяги. Наступившее молчание нарушил подошедший старик в коричневом балахоне – доктор:
– Привет, мужики, свободно? – спросил он томно.
– О чём речь, отец, падай, – Лемур мотнул головой на пустой табурет.
Местный целитесь посидел неподвижно, затем расправил плечи и шумно вздохнул. Бродяги покосились на него с удивлением.
– В общем, буду краток. Это по поводу вашего товарища.
Целитель стал что-то в красках расписывать о сложности ситуации. Лемур, почти не слыша его слов, прикрыл глаза и взялся за голову.
– Мне бы артефакт какой или нормальную медицинскую аппаратуру, – пожаловался старик.
– Сколько он ещё протянет? – спросил Рубец.
– Неделю, думаю, протянет, – доктор поднялся с табурета и, направляясь к выходу, добавил: – Извините, мужики. Я сделал всё, что мог.
