– Это-то ты откуда узнал? – удивилась я.
– Через некоторое время мы снова с ней помирились, и она все мне рассказала. Помирились – не то слово, конечно, но ты же знаешь – плоть слаба… – Кирсанов искоса посмотрел на меня. – Да и рассказала она мне о своем занятии скорее чтобы похвастаться и упрекнуть меня лишний раз – вот я какая, мол, циничная стала и все благодаря тому, что ты, то есть я, обманул ее ожидания. Нашла чем хвастаться! – с горькой усмешкой воскликнул он.
– И как же она поступала с пленками? – поинтересовалась я, уже догадываясь об этом.
– Продавала их тем, кто был на них записан.
– Шантажировала, значит, – назвала я вещи своими именами.
– Шантажировала, – печально согласился Кирсанов, – и брала уже на порядок, а то и на два больше, чем за любовь, в зависимости от состояния клиента.
– Но это же не могло продолжаться вечно, – резонно заметила я.
– Я ей то же самое говорил, – удрученно покачал головой Кирсанов, – но она и не собиралась заниматься этим постоянно. Говорила, накоплю денег и уеду за границу. Куплю домик, положу деньги в банк и буду жить на проценты.
– Неплохая идея, – усмехнулась я, – только, как видно, не получилось. Похоже, муж обо всем пронюхал и укокошил ее. Теперь все достанется ему. Кстати, ты не знаешь, где Галина хранила деньги?
– Нет, – ответил Кирсанов, – но точно не в банке. Так ты думаешь, это Береговской?
– Может быть, ты? – Я заглянула в его серые глаза.
– Я? – возмущенно возопил Кирсанов. – Да ты что?!
– А почему ты оказался возле меня почти в тот самый момент, когда меня хотели убить? – с недоверием спросила я, в душе сама не веря в то, что это мог быть Кирсанов.
– Я же сказал, хотел с тобой поговорить.
– Почему ты не поехал на лифте?
– Я не знал номера твоей квартиры. Машина твоя стоит на стоянке, ну я думал поспрашивать у соседей. Внизу света нет, на втором этаже – тоже, стал подниматься выше – какой-то мужик чуть с ног меня не сшиб.
– Почему ты думаешь, что это был мужик?
– Ну, как-то понял, – неопределенно произнес Кирсанов, – он меня крепко шибанул. Женщина бы так не побежала.
– Значит, ты не знаешь, кто это был?
– Даже не представляю, если бы я знал, что он тебя пырнул, я попытался бы его задержать. А так… ну, бежит себе мужик, может, его скипидаром намазали.
Мы вместе рассмеялись.
– Да, – сказала я, переворачивая картошку на сковороде, – все могло быть не так весело. Ну что, поужинаешь со мной?
– Вообще-то я прямо с работы, – улыбнулся Кирсанов, – так что – не откажусь. Если ты не против, я оставлю тебе свой газовый пистолет – мало ли что?
– Спасибо за заботу, – без тени насмешки сказала я.
У меня была припасена бутылочка коньяка, и я поставила ее на стол – нужно было снять стресс.
Когда я проводила Кирсанова, было уже одиннадцать. Я включила телевизор, но не прошло и десяти минут, как сон сморил меня – сказалось действие спиртного. Уже ночью я перебралась в спальню и проспала до утра.
* * *
Я откинула одеяло и посмотрела на пластырь, державший повязку на животе. Осторожно отодрав липкие полоски, осмотрела рану. Пришлось вставать, чтобы добраться до аптечки, где были вата и раствор марганцовки. Я смыла остатки крови и еще раз внимательно посмотрела на свежий шрам. Он не гноился, и можно было надеяться, что до лета он совершенно рассосется. Наложив новую повязку, я умылась, позавтракала и посмотрела в окно. Градусник, прикрепленный с обратной стороны рамы, показывал плюс шесть. Снег за ночь побурел и просел, оголяя вершины кочек и бугорков во дворе. Мое норковое пальто, проткнутое ножом, нуждалось в ремонте, да в нем сегодня было бы слишком жарко. Я надела джинсы, бежевую кашемировую кофточку с карманами, замшевые ботинки и короткое, приталенное пальто. Прихватила сумку с «Никоном» и «Моторолой», в которую на всякий случай бросила еще и диктофон, и вышла на улицу. С крыш текли ручьи, и пришлось выбегать из подъезда, чтобы меня не окатило водой.
Дороги даже никто и не думал чистить, и бурая слякоть разлеталась из-под колес автомобилей, словно вода из поливальной машины. Когда я подъехала к дому, где жил Береговской, голубого «Фольксвагена», вчера стоявшего у подъезда, не было. Может, с утра уехал по делам? Но следов, которые должна была бы оставить его машина, если простояла всю ночь во дворе, я тоже не заметила. Странно. Я достала мобильник и набрала его рабочий телефон. Там мне сказали, что у Береговского несчастье, и он еще вчера оформил отпуск за свой счет. Тогда я позвонила ему домой – телефон не отвечал. Я вздохнула и выбралась из машины. Надо все же убедиться, что его действительно нет дома. Я уже подходила к подъезду, когда во двор въехал голубой «Фольксваген», за рулем которого сидел Григорий. Терпеливо дождавшись, пока он поставит машину и подойдет ко мне, я кивнула ему.
– Доброе утро.
– Доброе, – хмуро ответил он и прошел мимо меня.
– Григорий, – окликнула я его, – могу я спросить, где ты был?
Он, не оглядываясь, прошел к лифту и нажал кнопку вызова.
– Ты меня слышишь? – приблизилась я к нему и внимательно на него посмотрела.
– Слышу, – огрызнулся он, – я что – теперь должен отчитываться о каждом своем шаге?
– Я, конечно, понимаю твое состояние, – смягчила я тон, – но и ты меня пойми, я поставила себе целью найти убийцу Гали. – Я старалась пронизать его взглядом до самых потаенных глубин его существа.
– Ее это не воскресит, – горько усмехнулся он, отрешенно глядя себе под ноги.
– Но справедливость должна восторжествовать, – гордо сказала я.
– Справедливость? – глухо и вымученно рассмеялся он. – Кому она нужна? Покойнику?
– Ну зачем так пессимистично? – Я посмотрела на него, не скрывая жалости, которая боролась в моей душе с острым недоверием. – Кто говорит, что тебе легко? Но нам, живым, надо что-то делать, не пускать же все на самотек? Горе, конечно, плохо рассуждает, – я не отрывала глаз от его бледного осунувшегося лица, – но мы не должны опускать руки…
– Ты еще долго собираешься тут разглагольствовать? – с грубой бесцеремонностью перебил меня Григорий. – Я вообще-то хочу побыстрее прийти домой.
– Ты не будешь против, если я составлю тебе компанию? – не теряясь, предложила я.
Григорий хмуро посмотрел на меня. Я выдержала его сумрачный взгляд и по-идиотски улыбнулась.
– Ладно, – небрежно бросил он, – если только у тебя что-то важное…
– Важное, – уверенно сказала я, хотя проклятый страх, рожденный сознанием опасности и нашептыванием инстинкта самосохранения, угнетал меня. Примитивный животный страх.
Главное, не показывать вида до поры до времени. Он обязательно где-то проколется… Я сжала рукой лежащий в кармане пальто газовый пистолет, любезно предоставленный в мое распоряжение Кирсановым.
