– Да, – вспомнил он, – вы же хотели поговорить о Кате…
– Может, пойдем на улицу? – предложила я.
– Можно, – Вадик пожал плечами, – как хотите.
Я попрощалась с Мишей и Машей, и мы спустились к подъезду. Я достала сигарету. Вадик поднес мне зажигалку.
– Катю убили вчера днем в ее квартире, – слезы сами собой потекли из моих глаз, а я не пыталась их сдерживать.
– То есть как, убили? Что ты такое говоришь? – наверное, от волнения перешел он на «ты».
Вадим показался мне славным парнем, который, ко всему прочему, похоже, действительно был неравнодушен к Катерине, и я ему все рассказала. Когда мой рассказ дошел до Ивана Веретенникова, он перебил меня.
– Веретено?! – выкрикнул он. – Да он и мухи не обидит!
– Я тоже так думаю, – закурив новую сигарету, ответила я. – А ты что, знаешь его?
– Мы у Кати познакомились. А потом Катя пошла на работу, во вторую смену, а он меня к себе в подвал пригласил. Посмотришь, говорит, где я работаю. Я же художник, – пояснил Вадим. – У меня было немного денег – взяли портвейна «Три семерки». Ну, одной не хватило, как всегда, я еще побежал…
– Трофимыч тоже, наверное, там был? – предположила я, намекая, что он «помог» им с портвейном.
– Трофимыч-то был, – кивнул Вадим, – да он же не пьет – язва у него.
– То есть как, не пьет? – переспросила я.
– Нет, – твердо ответил Вадим, – даже не притрагивался.
– Спасибо, Вадик, – поблагодарила я его, – я поехала.
– Ты куда? – растерянно спросил Вадим.
– К Трофимычу, – бросила я через плечо, направляясь к машине.
– Я с тобой. – Он двинулся следом.
– Как хочешь, – я пожала плечами.
– А что это ты вдруг сорвалась? – спросил Вадим, устраиваясь на переднем сиденье рядом со мной.
Я рванула с места, не дожидаясь, пока прогреется двигатель.
– Понимаешь, Вадик, – сказала я, выруливая на Чернышевскую, – когда Трофимыч мне говорил, что не знает, где Иван, я ему не поверила – уж больно он спокойно отвечал на мои расспросы, но зацепиться мне было не за что. Не могла же я взять его за грудки и потрясти как грушу.
– А сейчас что изменилось? – Вадик внимательно посмотрел на меня.
– Ты мне сказал, что Трофимыч не пьет, – ответила я.
– Ну и что? – недоумевал он.
– То, что у него в пакете лежала бутылка портвейна. Зачем она ему, спрашивается?
– Может, домой взял, жене? – предположил Вадим и сам усмехнулся нелепости такого предположения. – Думаешь, для Веретена?
– Почти уверена, – кивнула я. – Только вот не знаю, как его лучше расколоть?
– Так ты все-таки думаешь, что это Веретено?..
– О господи! Да нет, конечно, – вздохнула я. – Мне представляется это так: Ванька пришел к Катерине, когда она уже мертвая лежала в прихожей. Увидев такую картину, Ванька (а он страх как ментов боится) сразу смекнул, что менты долго разбираться не будут, а попытаются повесить «мокруху» на него, потому что у него судимость. Решив, что Катерине уже не поможешь, он бросился в бега. Но чтобы отсиживаться где-то, ему нужно как-то питаться, опять же и выпить хочется, вот он и поделился своей проблемой с Трофимычем, строго-настрого запретив ему говорить, где он прячется. А если это так, то Трофимыч не выдаст его.
– Ну, это мы посмотрим, – начал хорохориться Вадим, – заговорит как миленький.
– А вот этого не нужно, – осадила я его.
– Ну, тогда объяснить ему все, – рассуждал Вадим, размахивая руками. – Неужели не поймет?
– Может, и поймет, – сказала я. – А если нет?
– Ну, не знаю тогда, – развел руками Вадик. – А что ты собираешься делать?
– Раз у него бутылка и продукты для Ваньки с собой, – ответила я, – значит, он после работы поедет к нему. Логично?
– Вроде да, – согласился Вадим.
– Вот мы и проследим за ним, – подытожила я, – и Ваньку тепленького возьмем.
– Прямо детектив какой-то, – усмехнулся он.
Глава 5
У моей «Лады» тонированные стекла, и, к тому же, насколько я помню, Трофимыч вообще ее ни разу не видел, но рисковать и подъезжать близко к школе я не стала. Переулок, в котором находится школа, пересекает всего два квартала, одним своим концом упираясь в улицу Советскую, а другим – в Казачью. Я остановилась на Советской так, чтобы из машины был виден парадный вход в школу, подняла «Никон» и через его мощный объектив стала наблюдать за всеми выходящими из здания.
Было около трех пополудни, когда мы с Гончаром начали наблюдать за школой, и сколько это могло продлиться, я даже не могла себе представить. Но надеялась, что Трофимыч не будет тянуть до самого вечера.
– Вадик, – сказала я, не отрываясь от аппарата, – сходил бы ты, проверил, не сдернул ли уже наш клиент? А то просидим здесь до ночи, а окажется – зря.
– Ладно, – сразу согласился Вадим и открыл дверцу.
– Сделай вид, что ты ничего не знаешь, – напутствовала я его, – скажи, что Ванька тебе нужен по делу.
– Ладно, не маленький, – хлопнул дверкой Вадим и направился к школе.
Вот чудак, обиделся, что ли? Я продолжала наблюдать за входом и видела, как Гончар вошел в школу, проталкиваясь между учениками, выбежавшими на крыльцо после очередного урока. Прошло минут десять, и он снова появился на крыльце.
– Ну что, – спросила я, когда Вадим сел в машину, – на месте?
– На месте, – ответил он, – делает матрицы для объемных букв.
– Уходить не собирается?
– Черт его знает, – неопределенно потряс копной волос Вадим, – непонятно что-то.
– Спрашивал про Ивана?
– Говорит, не знает, не видел со вчерашнего дня, – ехидно произнес Вадим, – а бутылку-то я тоже заметил. Хотел спросить, мол, ты пить, что ли, начал, но побоялся спугнуть.
– Правильно сделал, что не спросил.
Появления Трофимыча нам пришлось ждать еще больше часа. За это время Гончар успел рассказать мне, как он познакомился с Катериной. Он сдавал в один магазинчик, торгующий всякой мелочью, свои работы – картины маслом с городскими пейзажами. Катерине понравилась одна из них, и она приобрела ее. После этого, узнав в магазине адрес Вадима, она пришла к нему и попросила, чтобы он написал старый одноэтажный дом, где жили ее родители, пока не перебрались в деревню. Дом собирались сносить, а Катерина хотела, чтобы он остался хотя бы на холсте. Вообще-то Вадим не работал по заказам, а писал для души, но, увидев Катерину, не смог ей отказать. Когда он принес ей законченную работу, она пыталась ему сунуть какие-то деньги, но он отказался. Тогда она достала бутылку коньяка, конфеты, они выпили. В тот день он остался у нее. После этого он стал к ней заходить несколько раз в неделю. Иногда встречал ее после работы.
