Когда происходит сплавление выполняемого действия и его осознание исполнителем, то у тех, кто в такие моменты находится в состоянии потока, активно включается в работу имплицитная память. Такое состояние приносит ощущение удовольствия и уверенности: ведь работа мозга и тела полностью синхронизируется, придавая человеку ощущение прилива сил. Ученые уже давно обнаружили, что спортсмены выступают наиболее эффективно тогда, когда их действия контролирует имплицитная память (Masters, 2000; Masters et al., 1993; Maxwell et al., 2000). Если бы они основывались при этом на более сложной, но и более проблемной эксплицитной памяти, то действовали бы гораздо медленнее.
ЭТИ НЕПРИЯТНЫЕ МОМЕНТЫ, КОГДА МЫ ВОСКЛИЦАЕМ «ЧЕРТ!»
Представьте себе профессионального гольфиста, участвующего в важнейшем для него матче. Он попадает на поле 18-й лунки и получает шанс добиться большой победы впервые в жизни. Но, подойдя к мячу, который расположился так близко от заветного флажка последней лунки, спортсмен вдруг начинает паниковать. Вместо того чтобы мысленно провести прямую линию и загнать мяч в лунку, как он делал это последние десять лет, он уставился на мяч и газон перед ним, вновь и вновь делая в уме какие-то вычисления. В конце концов его удар оказывается неуверенным, он промахивается мимо лунки и теряет шанс на победу.
Наша имплицитная (скрытая) память – это замечательная вещь. Она позволяет нам принимать молниеносные решения и реагировать на ситуации на подсознательном уровне. Бежите ли вы дистанцию 5000 м, управляете автомобилем, печатаете отчет или просто читаете книгу, ваша имплицитная память заставляет все крутиться вокруг вас. Таким образом она освобождает другие наши мыслительные возможности для выполнения других задач и заданий.
Иногда нервозность, тревоги или излишнее копание в анализе могут привести к тому, что вы начнете пользоваться эксплицитной памятью вместо имплицитной. В результате временами вы произносите не очень красивое, но довольно соответствующее ситуации слово – «Черт!»
Это слово было наверняка произнесено гольфистом из нашего примера. С учетом того, что в гольфе у игроков есть много времени на самоанализ и им нужно точно рассчитывать механику ударов и полета мяча, неудивительно, что это восклицание стало у них фирменным. Эти самые «Черт!» или обидные срывы могут принимать самое разное обличие. Более десяти лет назад звезда бейсбольной команды «Нью-Йорк Янкиз» Чак Кноблаух неожиданно «разучился» точно передавать мяч со своей базы на первую. Примерно в то же время вундеркинд и питчер команды «Сент-Луис Кардинал» Рик Анкиел «разучился» правильно бросать мяч в ловушку кетчеру своей команды на базе.
«Разучились» – это, конечно, преувеличение. И Кноблаух, и Анкиел сохранили физическую способность бросать бейсбольный мяч в цель. Это были высокооплачиваемые профессионалы на пике спортивной карьеры. Но после серии ошибок они вдруг задумались над механикой своих движений… И тут их эксплицитная память взяла верх. (Если вы хотите проверить, как эксплицитная память руководит нашей моторикой, попробуйте бросить бейсбольный мяч или написать свое имя левой (или правой, если вы левша) рукой.)
К чести обоих упомянутых бейсболистов, они восстановились в своей карьере, хотя и нетрадиционным образом. Кноблаух переместился на левое поле, а Анкиел, оставшийся хорошим питчером, переместился в центр. И хотя теперь расстояние броска для каждого стало в четыре раза больше, у них не возникало проблем с точностью бросков. Смена позиции, снижение психологического напряжения и боязни ожидания неудачи позволили обоим спортсменам восстановить их имплицитную память.
Бегуны более везучи хотя бы потому, что очень маловероятно, что они могут забыть, как бегать. Однако важнейшие функции центральной нервной системы гораздо быстрее и легче обеспечиваются нашей имплицитной памятью. Представьте, что вам приходилось бы указывать каждой мышце в ваших ногах, когда и как сокращаться. Что гораздо более реалистично, представьте, что вам пришлось бы обрабатывать информацию и подстраивать скорость бега на каждом шагу. Это было бы кошмаром для аналитических возможностей нашего мозга, и никакая эксплицитная память с этим бы не справилась.
Нервные бегуны иногда сталкиваются с подобными ощущениями, «накачивая свои эмоции» перед важными соревнованиями. Многие называют это явление параличом анализа. К счастью, сам акт бега обычно успокаивает мозг и позволяет имплицитной памяти вернуться к управлению процессом. Если вы излишне нервничаете перед соревнованиями, постарайтесь сохранять самообладание и уверенность в том, что ваша имплицитная память вскоре поможет вам продолжать свое дело в обычном режиме.
Когда ситуацию контролирует ваша имплицитная память, ваше тело практически моментально без колебаний реагирует на ваши мысли, связанные с бегом. Держи темп 1 миля за 6 минут; внимательнее на этом отрезке; сократи длину шагов на подъеме, дыши. Эти мысли генерируются автоматически на том уровне, который неподвластен сознательному мышлению. В то же время человек чувствует себя в потоке, потому что его мозг и тело работают в полной гармонии. Это мощное чувство создает ощущение полного контроля над ситуацией. В такие моменты человек безо всяких усилий управляет тактикой бега и своей скоростью. Как писал д-р Майк (Csikszentmyhalyi, 1990) о переходе человека в состояние потока: «Отчуждение уступает место вовлеченности, чувство радости сменяет скуку, беспомощность превращается в ощущение контроля над ситуацией, а психическая энергия человека работает на усиление осознания им собственного “Я” вместо ощущения потерянности в служении внешним целям».
БИЛЛ РОДЖЕРС
Четырехкратный победитель Бостонского и Нью-Йоркского марафонов
Перед тем как стать «Бостонским Билли», приветливым, но несколько мифическим четырехкратным победителем Бостонского и четырехкратным победителем Нью-Йоркского марафонов, Билли Роджерс был просто бегуном. В колледже он находился в тени своего товарища по комнате Эмби Барфута, который в 1968 году победит в Бостонском марафоне. Иногда его талант вспыхивал отдельными искорками, когда он пробежал 2 мили за 8:52. Однако в конце 1960-х годов Роджерс был вполне удовлетворен тем, что давали ему его способности, и с удовольствием участвовал в студенческих вечеринках. По мере эскалации вьетнамской войны Роджерс записался в волонтеры и работал в морге в Бостонском госпитале, чтобы избежать отправки во Вьетнам. Тогда он не пробежал ни одного шага.
Опыт потока: чемпионат мира по кроссу 1975 года
Frank O’Brien / The Boston Globe via Getty Images
Однако бег был у Роджерса в крови. Вскоре он отказался от своих не очень хороших привычек и начал тренироваться (после того, как его уволили из госпиталя за то, что он пытался организовать там профсоюз). Первые результаты не радовали. В ходе своего дебюта на Бостонском марафоне в 1973 году он вообще не добежал до финиша. А на первой завершенной дистанции показал результат 2 часа 28 минут. Не смутившись, Роджерс начал серьезно тренироваться, пробегая в течение нескольких месяцев по 193 км в неделю. И даже после разочаровывающего забега в Нью-Йоркском марафоне 1974 года Билл упорно продолжал цепляться за свою мечту. Его усилия оправдались, и в 1975 году он занял 3-е место на всеамериканских отборочных соревнованиях, что принесло ему путевку в Рабат (Марокко) на первенство мира по кроссу в 1975 году.
