И, возвращаясь домой, я решила устроить Володьке какой-нибудь сюрприз, например, в виде праздничного ужина или еще какой-нибудь мелочи, которую он, безусловно, заслужил тем, что он – такой великолепный во всех отношениях, и, самое главное, тем, что он мой.
Глава 6
– Ух ты! – восхищенно выдохнул Володька, стоя на пороге кухни и созерцая поистинне живописную идиллическую картинку семейного уюта. В клетчатом переднике я стояла возле плиты с поварешкой в руках – специально взяла ее, как только услышала звук открывающейся двери, – а на столе был красиво расположен предмет моей кропотливой трехчасовой деятельности – запеченный в сметане карп с гарниром из отварного картофеля со свежей зеленью. На последнюю пришлось разориться, но дело того стоило. Ужин приобрел совершенно потрясающий вид благодаря укропу и петрушке, которыми я украсила блюда. Аппетитный дымок поднимался от тарелок и концентрировался где-то в районе потолка; я только что все приготовила, успев как раз к приходу мужа.
– Ну надо же! – этими пространными междометиями мой Вовка выражал свой восторг. – А я-то думал, что тебя еще и дома нет. Расстраивался, что опять придется ужинать в одиночестве.
При его словах я виновато потупила глаза, после чего подошла и поцеловала Вовку сначала в обе щеки, а потом в губы. Хотя он явно не пытался упрекнуть меня, однако я сама мысленно поругала себя за образ жизни, явно не соответствующий положению жены и хозяйки. На работе допоздна, подготовка новых передач, посещение салонов, подбор туалетов – все это, безусловно, имеет значение, так как без работы я не смогла бы нормально существовать. Только вот, наверное, придется несколько притормозить с самоотдачей телевизионному делу, а не то вскоре мой дорогой и любимый супруг начнет питаться одними макаронами быстрого приготовления, что будет замечено мной, только когда я столкнусь с этим непосредственно. Нет, решено, становлюсь более домашней, и пусть попробует мне кто-нибудь помешать.
– Ну, мой руки и за стол! – скомандовала я, с удовлетворением отметив, как на лице Вовки при этих словах выступила довольная улыбка. – На все про все тебе минута!
Совсем скоро мы сидели за столом друг против друга. Я украдкой наблюдала, как Вовка с аппетитом уплетает приготовленный мною ужин, не забывая выражать восхищение незатейливым способом – «М-м-м-м!», и думала о том, какая же я счастливая женщина. Если бы муж был посвящен в суть моих теперешних мыслей, то наверняка бы добавил, что для полного счастья не хватает, пожалуй, одного – ребенка. Что ж, в последнее время я и сама склоняюсь к этой мысли и, возможно, даже решусь заняться в ближайшее время ее осуществлением.
– Вкусно! – вытерев салфеткой губы, вынес Вовка окончательный вердикт. – Ты рискуешь приучить меня к хорошему. Представь, если я буду требовать такого ежедневно? Что тогда будешь делать?
– Подчинюсь, – покорно проговорила я, склонив голову, и, не удержавшись, добавила: – Желает ли еще чего-то мой повелитель?
– Хм, – с самым серьезным и внимательным выражением лица сказал Вовка и с интересом посмотрел на меня. – Наверное… Раз уж сегодня я повелитель, то мое желание – закон?
– Как и всегда, мой дорогой господин, – продолжала я играть.
– Ну тогда я удаляюсь в опочивальню вместе с моей самой дорогой женой, – подытожил Володя, подхватывая меня на руки. Улыбнувшись, он остановился перед дверью нашей спальни и прошептал мне на ухо:
– В роли восточной женщины ты мне очень нравишься…
* * *
Уже добрых полчаса я сидела в машине и мысленно ругала себя сама не зная за что, но понимая, что причина для этого все-таки есть. Если присмотреться, то не так уж она и не очевидна. Например, уже одно то, что за рулем машины сидит Костя Шилов, говорит о том, что я злоупотребляю его чувствами, что, по большому счету, совершенно не соответствует моей натуре. Но что же делать, если в данном случае мне была необходима помощь именно такого человека, немногословного и преданного? «Зря стараешься себя оправдать, слабоватые отговорки получаются», – поспешил заверить меня внутренний голос, и пришлось согласиться с ним.
Итак, мы с Костей сидели в машине, закрепленной за телестудией. На работе я сказала, что якобы еду за материалом для одной из последующих передач, а вместо этого сейчас бессовестно эксплуатировала Костину доверчивость. Мы остановились около здания «Классики», где, как я выяснила по телефону у секретаря, в настоящее время находился господин Ролес. Сведения, которые я получила недавно от Нины, продолжали жечь сознание, а прежде благородный образ Меранцевой постепенно начинал приобретать негативные черты. На самом деле я ее абсолютно не знаю, а факты, раздобытые Валеркой Гурьевым, говорят о том, что Нина вовсе не обманывала меня относительно дружбы Инги Леонидовны с представителями уголовного мира. Так или иначе, но торговля живым товаром – обвинение серьезное, и если на кону действительно стоят судьбы юных девушек, то я просто обязана распутать этот змеиный клубок и вывести главных виновников на чистую воду.
Только одна зацепка могла помочь мне сейчас. Я хорошо помнила, что в тот момент, когда мы всей съемочной группой приезжали к Меранцевой, дабы обговорить все вопросы, связанные с предстоящей передачей, секретарша доложила о прибытии некого господина Ролеса. Как нетрудно было догадаться, этот человек и был связующим звеном между «Классикой» и одним из тех предприятий Франции, куда отправлялись наиболее отличившиеся начинающие сотрудники предприятия с целью приобретения опыта.
Ожиданию пришел конец, так как двери «Классики» раскрылись, и через секунду из них вышел мужчина средних лет очень благообразной наружности с «дипломатом» в руках. Темные волосы с начинающейся сединой как нельзя лучше подходили ему, стильный костюм выдавал более чем состоятельного человека, и не нужно было быть провидцем, чтобы определить это, поскольку мужчина уверенным шагом направился к «Опелю» асфальтового цвета, откуда тотчас выскочил шофер и предупредительно распахнул дверцу заднего сиденья. Через секунду машина тронулась с места, а вслед за ней, повинуясь полученной от меня команде, включил зажигание и Костя.
Он, конечно же, догадывался, что вовсе не за материалом едем мы в настоящее время. Его живого тонкого ума, скрываемого подчас за угрюмостью и мрачным видом, хватило бы не только на то, чтобы заметить мою нервозность и внутренние колебания, но и чтобы правильно понять цель, преследуемую в настоящее время. Однако я ничего не объясняла ни тогда, когда тихо попросила: «Костя, пожалуйста, следуй за этой машиной», ни тогда, когда, остановившись вслед за «Опелем», выскочила на улицу и произнесла:
– Спасибо, Костя, дальше я сама. Ты не жди, я не знаю, сколько мне потребуется времени. Возвращайся, пожалуйста, на работу, а я доеду на каком-нибудь транспорте. Спасибо. – И побежала вслед за мужчиной, который направился к зданию с огромной и широкой лестницей, стоящему на возвышении. Это была международная гостиница «Словакия».
Оказавшись в холле, отделанном по последнему слову гостиничного бизнеса, я остановилась в нерешительности, что стало очевидным для миловидной девушки администратора. Она оторвала на миг голову от бумаг, которые собиралась заполнять для вновь прибывшего, и послала в мою сторону недоуменно-вопросительный взгляд, такой, который наверняка был должен заменить неозвученный вопрос: «Вы что-то хотели?» Мое появление и растерянный вид действительно смотрелись несколько странно, однако я не потрудилась удовлетворить возникшее любопытство администраторши. Впрочем, она была занята работой: в настоящий момент ее вниманием всецело завладел импозантный господин, который совершенно не догадывался о том, что является объектом моего пристального наблюдения.
