– Здравствуйте, Ирина! Я не слишком поздно?
– Да нет, конечно, нет! – Как вежливый человек я не могла ответить женщине иначе, несмотря на то, что спать жутко хотелось. – А с кем имею честь говорить?
Я уже смирилась с тем, что звонок касается работы и потому придется выслушивать и вникать. Однако то, что донеслось до меня через секунду, было равносильно грому среди ясного неба.
– Это Инга Меранцева. Если можно, то мне хотелось бы встретиться с вами.
На несколько секунд я замерла, пытаясь осмыслить услышанное.
– А… по какому поводу?
– Не хочу говорить об этом по телефону. Так как насчет встречи?
Я заметила, что ее тон, обычно тактичный и мягкий, сейчас стал гораздо более резким.
– Когда? – поинтересовалась я. От прежней сонливости не осталось и следа.
– Вообще-то чем раньше, тем лучше, – порадовали меня на том конце провода. – У меня, однако, нехватает совести просить, чтобы вы сейчас же подъехали, поэтому я попробую обратный ход: не будет ли это неудобно, если я сама сейчас явлюсь к вам?
– Да нет, такой вариант вполне приемлем. Приезжайте. – И я продиктовала адрес, попутно отмечая, что время уже к одиннадцати. Самое подходящее для визитов!..
Через пятнадцать минут я прихлебывала крепкий кофе и нервно прохаживалась по кухне, то и дело подходя к окну, дабы не пропустить подъехавшую машину. Дверь в спальню была предусмотрительно закрыта, но я и так не боялась, что в разгар нашего разговора Вовка вдруг проснется и выйдет на кухню: сон у моего супруга истинно богатырский, хоть из пушки пали – не проснется.
Наконец до меня донеслись звуки подъезжающей машины, и я поспешно подбежала к окну. Однако разобрать что-либо в темноте было невозможно, поэтому я направилась к двери, не дожидаясь звонка. Хоть Вовка и крепко спит, однако рисковать все же не стоит.
Пришел лифт, и послышались неторопливые шаги. Я начала поворачивать замок, и в тот момент, когда дверь распахнулась, что-то произошло. Вернее, тогда я вряд ли осознавала, что именно, потому что резкий запах неожиданно ударил в ноздри и прожег слизистые оболочки так, что у меня перехватило дыхание. Теряя сознание от удушья, я хватанула руками воздух и начала медленно проваливаться в глубокую пропасть. По крайней мере, так мне казалось в тот момент, когда перед глазами поплыли синеватые нечеткие круги, а опора как-то плавно и неуловимо стала уходить из-под ног.
Не знаю, сколько я пребывала в забытье. Ни одна ясная мысль не промелькнула за это время в моем сознании, лишь выматывающее, ни с чем не сравнимое ощущение немыслимой слабости и нехватки воздуха продолжало физически сжигать мой организм. Я не могла пошевелиться, любая попытка сделать это влекла за собой боль и дискомфорт. Я чувствовала, что со мной совершают какие-то действия. Скорее всего, неведомый кто-то переносит меня с одного места на другое. Однако в моем состоянии сопротивляться этому было просто невозможно.
В какой-то момент я отчетливо поняла, что умираю. Помнится, эта мысль возникла в затуманенном мозгу будто впервые за долгое время его бездействия, и я удивилась ее отчетливости. Нисколько не огорчившись открывшемуся факту, потому что готова была добровольно согласиться на все, что угодно, лишь бы нынешнее состояние прошло, я даже обрадовалась скорому избавлению. Однако до него, как выяснилось, было далеко.
Я пришла в себя через два с половиной дня, поначалу сама не зная о том. Чувствовала я себя, как ни странно, неплохо. Оглядевшись, поняла, что лежу в спальне собственной квартиры. Знакомая обстановка успокаивала, но одновременно рождала многочисленные вопросы. Попытавшись подняться, чтобы получить желанные ответы, я напряглась и тут же обомлела от испуга: дыхание вновь перехватило, как и в тот момент, когда я потеряла сознание. Превозмогая жгучую боль внутри, я задышала часто-часто и благодаря этому смогла откинуться обратно на подушку. Из груди вырвался стон, который причинил еще более сильную боль.
– Родная!
Словно сквозь ватное одеяло я услышала, как открылась дверь, и в спальню вбежал мой Вовка. На его глаза навернулись слезы.
– Мое солнышко! Все позади, теперь все позади! Теперь все будет хорошо!
Вовка успокаивал скорее себя и не мог справиться со своими эмоциями. Я хотела спросить его о том, что произошло, но любые слова сейчас причиняли мне боль, поэтому я просто молча лежала и смотрела на него. Он плакал. Плакал так, как плачут все люди, когда сталкиваются с чем-то ужасным, что не в их силах изменить. Это глупость, что настоящие мужчины не плачут. Слезы никогда не выступают на глазах только у очень жестоких людей, но и они способны заплакать, когда события идут не так, как им того хотелось бы.
Но сейчас был не тот случай. Вовка плакал от горя, от сознания того, что не сумел защитить родного человека от беды. Не в силах видеть этого, я выдавила из себя:
– Что… произошло?..
Хриплый до невозможности голос, несмотря на мои усилия, прозвучал еле слышно. Но этого оказалось достаточным для того, чтобы Вовка вытер слезы со своих глаз и начал рассказывать.
Оказалось, в тот момент, когда я открыла дверь, неизвестный попытался убить меня. Он действовал наудачу, полагая, что в доме, кроме меня, больше никого нет, по крайней мере определенно надеялся, что в ближайшие полчаса никто не заглянет в коридор, общий с соседями, и не найдет меня. Если бы мне не повезло, то так бы и случилось, и тогда мысль о смерти, прорезавшая беспамятство, не была бы ошибочной. Преступник использовал в качестве оружия нервно-паралитический газ, которым поразил меня с близкого расстояния сразу, как только я открыла дверь. В закрытом пространстве коридора при относительно долгом лежании у меня наверняка случился бы отек легких, ведущий к летальному исходу.
Вовка проснулся совершенно случайно, услышав какой-то звук, – скорее всего, это захлопнулась входная дверь. Он пошарил рукой по пустой кровати, не нашел меня и, глянув на электронные часы, светящиеся в темноте, подумал, что я опять сижу на кухне и изучаю какие-то материалы. Время было позднее, а мужу давно не нравился мой режим работы: я очень поздно ложилась и рано вставала. Он решил, что пора покончить с этим, и направился в кухню.
Свет горел, но меня там не было. Зато дверь в коридор была приоткрыта. Подойдя поближе, Вовка учуял странный запах, а потом увидел меня. Муж принес меня из коридора в спальню, сделал искусственное дыхание, раскрыл входную дверь, чтобы проветрить помещение, и вызвал «Скорую». Врач, приехавший по вызову, убедительно заявил, что, появись мой супруг минут на пятнадцать позже, было бы уже слишком поздно. Так что теперь Вовка мог по праву считаться моим спасителем и по совместительству ангелом-хранителем.
Глава 9
Поправлялась я довольно быстро. О случившемся происшествии было заявлено в милицию, однако сотрудники правоохранительных органов давно уже выработали философский подход к вещам, которые простым обывателям кажутся страшными и из ряда вон выходящими. Мне посоветовали быть поосторожнее и не открывать на звонки незнакомым людям, тем более ночью. Ценный совет, ничего не скажешь…
