– Вот как? – немного удивился тот. – Хорошо, что вдвоем поехали.
На этом общение с полковником и закончилось. Большой Иван встретил нас в коридоре, спросил, готовы ли мы «товар принять», после чего удалился по темному коридору, что-то напевая и все так же брякая связкой ключей в такт своим тяжелым шагам, а мы с Иваном вышли на улицу, где дружно сощурились – солнце здесь яркое, грубое, светит как вспышка фотоаппаратная, с темноты так вообще теряешься.
Вскоре распахнулось маленькое окошко у самой земли, до того закрытое тяжелыми металлическими ставнями, и оттуда рука Большого Ивана подала первый ящик со снарядами. Я проверил маркировку – все верно, осколочные, то, что нам и нужно. За минуту мы разложили десяток ящиков по телеге и накрыли парусиной, чтобы от жары прикрыть.
– Ну все, – сказал Иван, – сюда дорогу знаешь, Ивана Большого видел. С постоем разберешься – и дальше сам справишься.
– Конечно, – кивнул я, вообразив картину под названием «я запрягаю лошадь в телегу на глазах у всего экипажа».
Ой, не приведи бог такому случиться в ближайшее время, тогда точно непонятно кем сочтут. Надо бы как-нибудь обучиться такому полезному делу по-тихому, незаметно так для окружающих чтобы. Ладно, авось у Аглаи научат.
Мысли сбились на Аглаю, свернувшись в уютное кольцо вокруг нее. Влюбился, что ли? Так вот сразу? Ой, не знаю, но что-то и вправду слишком часто ее вспоминаю. С десятого класса средней школы у меня такого не было. Тогда было, верно, была такая Наташа, по фамилии Окунева, вот с ней такие же проблемы у меня были. Хуже всего, что с той Наташей так все мои мечты ни во что вещественное и не вылились, школа закончилась – и нас в разные стороны унесло. Обидно будет… да ну на хрен, «будет, будет»… ничего пока плохого не случилось, и я вообще кавалер хоть куда, только «мозги помялись». Но мозги для канонира не главное, я так думаю, можно и без них… вполне.
Равномерно топали конские копыта, погромыхивала телега, поскрипывали оси, Иван, держа в руках брезентовые вожжи, что-то монотонно напевал себе под нос. Ехали мы, в общем, в гавань, к «Чайке», пока она еще нашей оставалась. Есть такое подозрение, что побороться за нее придется. Дядя наверняка на правах теперь уже старшего родственника захочет «Чайку» под себя утащить. «Крачка» как ни крути, а «классом пониже» выглядит, она под его командой ходила тогда, когда он младшим братом был.
Не могу сказать, что я таких мыслей не понимаю, тем более что устройство семьи здесь патриархальное, градация родичей понятна сразу, нет сомнений в том, кто старший, а кто младший. Если Веру, с моей помощью, удастся оставить самостоятельной, это хорошо, но это и максимум. Власть в семейном деле перейдет к дяде, и это, чего уж скрывать, вполне логично. Отцовскую власть девочке не унаследовать, на это и рассчитывать глупо. Так что… лучше нам к «Крачке» уже сейчас начинать приглядываться. В лучшем случае.
Снаряды сгрузили в один из лабазов – туда же, куда затащили и пушку. Пока судно у своего причала стоит, все оружие, что на борту имеется, тащат в склад, там в дальнем конце специальная комнатка для него выделена. Склады, кстати, охраняются, даром что тут спокойно и тихо, а караул из трех человек каждую ночь дежурит. Ходят от команд судов и от тех, кто в порту работает, по графику, это закон здесь такой. В тех местах, где можно просто к берегу подойти и тихо высадиться, тоже часовые по ночам дежурят, как мне Иван рассказал. От Дмитрия Бороды, например, по ночам за пляжем приглядывают или сыновья его, или работники. Пусть давным-давно турки сюда не высаживались, но ничего в правилах от этого не меняется. Хорошо, наверное, так и надо. Люди чувствуют ответственность за то место, где живут и где работают, а не так – работу закончил, и там хоть трава не расти.
Хоть у канонира на берегу работы и немного, но, похоже, совсем забездельничаться не получится и на охране меня задействуют, и полковник не раз к делу пристроит – в этом Иван заверил меня со всей возможной серьезностью.
Вера в порту была целый день, командовала разгрузкой, принимала товар – в общем, работала. Узнав, что я сегодня собираюсь идти себе постой искать, заметно расстроилась, но я решил в этом слабины не давать. Пусть заодно себя начинает дома хозяйкой чувствовать, а то когда я за спиной, ей вроде как проще получается. А жизнь простоты не обещает – вот пусть и начинает побеждать ее с малого. Дела вести – это одно, а самой себя осознать взрослой куда сложнее будет, в этом я уверен.
Пришлось все же в усадьбу к Светловым заехать, забрать свой ранец и сундучок матросский. Попрощался торопливо до утра да и пошел в сторону Главной площади городка, где меня обещал встретить Иван-моторист.
Дневной зной к вечеру понемногу превращался в обычную жару, а ветерок с моря сделал ее совсем терпимой. Я шел по дороге неторопливо, наслаждаясь видом, смакуя буквально каждый вдох этого свежего ветерка, пахнущего морем. Здесь хорошо, здесь как-то все правильно, я действительно хочу здесь быть. Плевать на утраченную «армаду», квартиру с видом на университет в «элитном» доме, пропади они пропадом, все старые заботы, разборки и подлянки, весь этот крысиный «бизнес». Я хочу остаться здесь. Наверное, я вообще не зря сюда попал, что-то внутри меня подсказывает, что я изначально должен был принадлежать именно этому миру. Где-то в глубине моего сознания я о чем-то подобном мечтал всегда, в этом я уверен.
Нечастые встречные прохожие здоровались со мной, а я здоровался с ними, перед женщинами немного приподнимая шляпу, а мужчинам слегка кланяясь. Как обычно и бывает, широко раскинувшиеся дворы уменьшались по мере приближения к центру, а дома начинали расти вверх, подслеповато глядя на улицу окнами под прикрытыми ставнями-жалюзи, пытающимися сохранить внутри прохладу. Потом дворы и вовсе исчезли, а дома сомкнулись и поднялись на три этажа, для того чтобы освободить внизу место для магазинов, парикмахерских, ателье, кабачков и других подобных мест, демонстрирующих, что город здесь самый настоящий, не хуже чем у других. Попалась и пара гостиниц на глаза, но мне туда не надо, экономить будем.
Ивана я нашел на веранде кабачка «Мако», сидящим прямо под вывеской в форме изогнувшейся акулы, с кружкой «красного» пива. Увидев меня, он помахал рукой, приглашая присоединиться.
Едва успел сесть в плетеное кресло у плетеного же столика, как сзади, из двери кабачка, подошла девушка лет двадцати, такая светленькая, что волосы и брови выделялись на загорелом личике как негатив. Она улыбнулась мне, но при этом как-то вопросительно взглянула на Ивана.
– Знакомься, Наденька, новый человек в нашем городе, канонир с «Чайки», – отрекомендовал меня Иван.
Девушка улыбнулась белозубо, даже изобразила что-то вроде быстрого книксена, затем спросила уже меня:
– И что канониру принести?
– А ничего не надо, спасибо, мы пойдем скоро, – отказался я, вспомнив о том, что еще дела.
Не хочется благоухать пивом, устраиваясь на постой к почтенной вдове. Вроде как моветон получается. Может, и не так по местным правилам, но лучше не рисковать.
