А вообще интересно было бы одним глазком подсмотреть, на каких станках они такое качество металлообработки выдают. Вот ей-богу, очень было бы интересно глянуть.
Город все приближался и приближался, чем-то напоминая мне виденный в детстве Мариуполь – тоже голубое море за промышленным пейзажем. Но тот побольше был, разумеется. Навстречу нам прошел товарняк, сплошь груженный какими-то капитально сколоченными деревянными ящиками, исписанными со всех сторон маркировкой.
– Вер, а смолу для тротила тоже сюда повезут?
– Ага. Тоже поездом отправим.
Бочонки со смолой, которые мы взяли на «негритянском острове», пока так и хранились у нас в трюме. Я как-то, к стыду своему, упустил из виду, что у нас еще и такой товар есть, так что даже не задумывался о том, как и куда его будем сбывать. Купец, блин, а еще помогать взялся.
– А сюда на погрузку заходить можно вообще?
– Можно, – кивнула она. – Только гулять не по всему городу разрешается, а по гостевой зоне. Тут все строго, охрана на каждом шагу.
Это я тоже заметил, уже когда поезд подошел к такому же маленькому, как и в Благовещенске, вокзалу. По перрону разгуливал патруль из трех солдат, у одного на воротнике были два золотистых уголка, а у двоих по прямой лычке. На выходе с вокзала тоже стояла охрана, а указатели на перекрестке сразу сообщали, в какую сторону приезжим можно, а в какую уже нельзя. Ну, может, и правильно, тут самое что ни на есть стратегически важное место.
Город, в отличие от Благовещенска, особой красотой и чистотой не блистал – все же заводская копоть на него садилась. Даже зелень выглядела здесь какой-то прибитой и пропыленной, да и легкий запах гари вроде как ощущался. Подозреваю, что если бы я оказался сейчас в Москве, то вообще плевался бы от вони выхлопной – избаловался здесь, в стерильной чистоте.
Народу на улицах было немного, но это и понятно: начало рабочего дня, чего просто так по жаре шляться? Вера вела меня уверенно, и вскоре мы оказались возле какого-то невзрачного двухэтажного дома с вывеской «Пороховой завод». Признаться, такая надпись удивила – и на завод этот скромный домик не похож, и для «порохового» вид у него слишком… легкомысленный, пожалуй.
– Здесь контора у них, завод дальше, туда, – махнула рукой Вера, растолковав непонятности.
– А… а то я подумал…
О том, что тротил здесь тоже на пороховом заводе выпускают, я уже знал. Так что как раз сейчас мы эти самые бочонки со смолой пристроим. Товар не из дешевых: смола собирается медленно, возят ее далеко – так что выгода с такого товара очевидна. Мне помнилось, кстати, что тротил у нас как-то с углем был связан – толуол из него получали, что ли, – но не уверен, делать ставки на это не стал бы. Может, не из угля, а из нефти, не зря же, в конце концов, здесь смолу собирают. Хотя, насколько я в местной действительности разобрался, руководствоваться в таком деле могли не единой практичностью. Как-то тут все сложнее…
Весь день мы пробегали по «деловому центру» Кузнецка, выискивая товар из списка, который Вера собрала на Большом Скате. Но вроде бы справились. Уезжали последним поездом, уставшие, голодные и одуревшие, но, в общем, довольные. Завтра как раз первый товар железкой в Благовещенск и отправят, а за ближайшие три дня получим и загрузим все, что искали. И домой тогда можно, пора.
* * *
Обратный путь до Большого Ската и описывать необязательно. Погода разве что немного подкачала – ветерок волну гнал, но не крупную. Назвать это штормом язык бы не повернулся. В свободное от сна и вахт время я сидел на носу, читал, иногда локтем прикрывая книгу от летящих брызг. Можно было бы и уйти в более спокойное место, но мне брызги нравились. Нравилось море, нравился ветер, нравилось даже низкое серое небо и блекло-зеленая волна по сторонам от режущей ее «Чайки».
В Бухту прибыли с рассветом, как и отходили. Тогда большое красное солнце поднималось из моря, светя нам в спину, а теперь его лучи заставляли прикрывать глаза. Шхуна под двигателем вошла в гавань и медленно направилась к своему законному месту у причала.
«Крачки» в порту не было: Евген ушел в рейс. Нас быстро досмотрели двое объездчиков, те самые, что и в прошлый наш приезд, и точно так же мельком, явно не ожидая найти ничего противозаконного. Ну и не нашли, разумеется.
Едва пришвартовались – пошла суета. Подкатили лошадьми кран, подогнали первую телегу, вскоре из города прискакал на вороной лошади один из заказчиков, хозяин верфи, чуть не дрожащий от нетерпения и жаждущий немедленно получить заказанные станки, без которых у него какая-то работа встала, – в общем, жизнь закипела.
Передышка случилась только в обед, на который вся команда уселась на палубе «Чайки»: кок Сашка нажарил рыбы в последний раз за этот рейс. Едва уселись и пустили по кругу фляги с лимонадом, к которому я по этой жаре тоже здорово пристрастился, как подъехал полковник Иона. Спросил сначала Веру, которая как раз поднималась по трапу, а потом, к удивлению моему, еще и меня.
– Вера, судно твое мобилизовываем под поход, – сказал полковник без лишних вступлений. – Думаю, что для тебя и не сюрприз, но оповестить должен.
– Оно понятное дело, – кивнула девочка. – Кому еще идти, как не нам.
– Тогда готовь его под двадцать человек ополченцев. Вторым пойдет «Морская лилия», – указал он на соседний причал, возле которого пришвартовалась еще одна шхуна, очень похожая на нашу. Возможно даже, что по одному проекту строенная.
– На когда готовимся? – перешла Вера к главному.
– На понедельник выход готовим. В пятницу загрузим припасы и прочее, так что будь готова. А ты, человек Божий, – обернулся полковник ко мне, – за ополченцев в походе ответственным будешь, понял? Старшим команды.
– Так Байкин же взводным! – удивился я.
– Байкин взводным в бою. А на переходе морем от судовой команды главный должен быть, – с некоей укоризной, как непонятливому, сказал Иона. – Вот ты и будешь, больше некому. Как понял?
– Все понял, – кивнул я, подавив желание сказать «Есть!».
– Ну и хорошо, что понял. В четверг вечером ополчению смотр.
На том и уехал.
– Ну что, Вер, – обернулся я к девочке, после того как конный полковник скрылся за складским зданием, – так, глядишь, и посчитаемся с племенем, а?
– Если поймаем, – вздохнула она. – Иногда за такими гоняются месяцами – и никакого толку. Там и степь великая, и джунгли бесконечные: есть куда уходить.
– А они вообще степные или лесные? – задумался я. – Вроде конные, в лесу неудобно.
– Они как раз на границе живут, – ответила Вера. – В одну сторону убежать можно, а в другую – спрятаться.
– Авось не убегут, – хмыкнул я. – Не хотелось бы – надо бы рассчитаться.
– Надо. Я бы тоже с вами пошла, но не пустят, – вздохнула она и, помолчав, добавила: – Точно не пустят.
