– Прогуляемся пешком? – спросила Ульяна, когда мы вышли из электрички.
Я кивнула, хотя мне хотелось как можно скорее увидеть Андреева. Почему-то мне казалось, что сегодня должно произойти что-то необыкновенное. В природе было так тихо, на бледно-голубом февральском небе застыли небольшие облака, выпавший ночью снег был чистый. Мы шли по обочине дороги первые – за все утро не было ни одного следа. Или все ездят на машинах, или просто здесь мало кто ходит… А я иду к нему. Он сказал «Приходи…», и я иду. Я подмерзла еще в электричке, потому что решила одеться понаряднее и выбрала тонкую светло-розовую блузку и летящую весеннюю юбку в мелкий цветочек. Я второй раз надевала в Москве юбку, первый – на посвящение в студенты, которое было в сентябре в Главном здании первого сентября. Но мне сегодня хотелось выглядеть по-весеннему.
– Ты знаешь, какой гость сегодня у него? – спросила Ульяна, я лишь помотала головой. Какая разница… Даже если бы к нему приехал обладатель «Оскара» или какой-нибудь посол… Это все неважно. Главное, что сейчас я снова увижу его и растворюсь в его глазах, и весь остальной мир отойдет куда-то в сторону.
Когда мы шли мимо его забора к калитке, из двора раздавался веселый собачий лай. Может быть, и хозяин во дворе. Чистит снег, ждет нас? Думает о том, как он будет разговаривать с гостем… Андреев не теряется никогда. Ни от одного резкого ответа, ни от хамства. У него быстрый ум и великолепная речь. У него всё – великолепно. Два великолепных кота, великолепный дом, простой и уютный, великолепная работа, имеющая смысл и приносящая реальную пользу – он, в отличие от большинства журналистов, говорит людям правду. Он сам – великолепен…
Калитка, открывающаяся изнутри, сейчас была не заперта. Ульяна все-таки позвонила в маленький звоночек. Маняша залилась веселым лаем и выскочила нам навстречу, стала радостно прыгать вокруг нас и на нас, тут же порвала мне тонкие колготки, которые пришлось надеть из-за юбки.
Андреев, как я и думала, был во дворе. Раскрасневшийся, он расчищал большой деревянной лопатой место для второй машины рядом со своей красной, на которой он уже явно куда-то ездил сегодня, она была без снега.
– Привет, директоры! – Он подошел к нам, оставив лопату и протягивая нам руку для пожатия. Так он с нами еще не здоровался…
Мне показалось, что он дольше, чем нужно, задержал мою руку в своей. Теплая, теплая рука Андреева… Я бы никогда ее не выпускала… Так бы и пошла дальше – моя рука в его руке…
И глаза задержались в моих глазах… Какой-то вопрос был в его глазах… Приятный, важный вопрос… Я улыбнулась, потому что вот оно счастье – я стою рядом с Андреевым в его дворе, вокруг прыгает Маняша, неяркое зимнее солнце, чистый снег, все наполнено каким-то хорошим и правильным смыслом. Так и должно быть. Иногда бывают дни, когда ты понимаешь – всё идет так, всё правильно. Ты идешь по своему пути, никуда не надо сворачивать…
– Он немножко задерживается, – сказал Андреев, отпустив мою руку. – Так что вы успеете выпить чаю. – Замерзла? – спросил он одну меня.
Я кивнула. Потом помотала головой. Если и замерзла, это сразу все забылось, как только я увидела его.
Ульяна спокойно улыбнулась:
– Помочь со снегом?
– Не хватало еще!.. – отмахнулся Андреев. – Не женское дело. Я почти закончил. Все, вот тут еще немного копнем… и идем. У меня, кстати, сюрприз. Сейчас я вас…
Андреев не успел договорить. Дверь его дома открылась, и на крыльцо вышла женщина. С распущенными, неровно постриженными пепельными волосами чуть ниже плеч, в длинном светло-сером свитере, голубых джинсах. Она помахала рукой Андрееву и улыбнулась нам.
– Хэллоу! – нараспев сказала женщина, и я поняла, что это Лариска.
Я сразу ее узнала, но не хотела верить. За ней высунулась Аня и тоже сказала:
– Хэллоу!
– Здрассьте… – пробормотала я.
– Добрый день! – вежливо, с улыбкой, отчетливо произнося все буквы, поздоровалась Ульяна.
Она не удивилась? Не знаю. Я не поняла, потому что смотрела на Андреева. А он – на Лариску. Лариска натянула рукава свитера пониже, я узнала андреевский свитер, он недавно в нем снимался со своими котами. Кот на плече, кот на коленях и Андреев в этом свитере…
– Девочки, заходите, заходите! – приветливо позвала Лариска.
То есть как будто приветливо. Я успела увидеть ее внимательный взгляд. И услышать акцент. Ну откуда у нее акцент, если она родилась в России, всю жизнь жила в России и в Америку только наведывалась к своим родителям?
– Я Сережина жена, – объяснила она. – Вот, приехали звать нашего папу с собой. Соскучились о нем. Да, Энн?
– Да, – ответила совершенно очаровательная девочка, как две капли воды похожая на Лариску. В жизни еще больше, чем на фотографиях.
У нее еще и голос похожий, и походка, и фигурка. Наверное, такой та была в детстве. Девочка смотрела на отца и улыбалась, я искала в ней черты Андреева и нашла – уши. Такие же небольшие, ровные, прижатые к голове ушки. У Лариски ушей видно не было, они были завешены волосами.
– Так, пока Громов едет, попьем чаю и обсудим кое-что, – сказал очень довольный Андреев. – Не хотелось отменять встречу, с таким трудом он согласился… А у нас проблемы со студией. Я удивился, что он сюда решил приехать, уже договаривался с другим человеком… Так что постараемся максимально официально все обставить. Да, Ульяна? У тебя получится.
Я не поняла, почему он говорил это Ульяне, но мне было в тот момент всё равно. Я смотрела на Лариску, на Аню, на Андреева… Даже не сразу обратила внимание, что Маняша, прыгая на меня, не только порвала колготки, то и расцарапала мне ногу в кровь. Я взяла пригоршню снега и стерла кровь. Сейчас бы повернуться и уйти обратно… Побыстрее… Пока никто не увидел моих слез… Я же не могу плакать сейчас при Андрееве… Я не понимаю, почему у меня катятся и катятся слезы… Ерунда какая…
– Ты что? – Ульяна наклонилась ко мне. – Что случилось?
Я побыстрее опустила голову еще ниже.
– Да вот… поранилась… – проговорила я.
– Ты плачешь?
– Нет. Нет… Я пойду, ладно? – Я повернулась и очень быстро вышла.
– Подожди, ты что… – Ульяна догнала меня уже за калиткой. – Что такое? Мы же не можем сейчас уйти, подвести его…
Я подняла на нее глаза. Слезы мои высохли. Она не может уйти. Она так это сказала… Все мои сомнения исчезли.
– Ты знала?
– Нет. Но… Ты разве не поняла, о чем это стихотворение, которое он поставил в Сеть два дня назад?
– Какое стихотворение?
– «Ты кладешь на чашу весов…» – усмехнулась Ульяна. – Не поняла?
Я обомлела. Нет… Так это – его стихотворение? В которое я вчитывалась и вчитывалась, оно было открыто у Ульяны в телефоне, на семинаре… Я еще поразилась той любви, которая заставила человека написать эти стихи… О том, как на одной чаше весов – благополучие, солнечные пляжи, океан и беззаботная жизнь, а на другой – бесконечная любовь этого человека, который надеется и ждет, и ничего, кроме своей любви, он не может предложить другому, тому, что на пляжах и рядом с океаном…
