Устранив Кульпу, Тайдула возвела на трон своего протеже Науруса. Князьям дана была отмашка для визита в Сарай.
В то время как более благоразумные князья, следуя совету Тайдулы, сидели дома и ждали вестей из Сарая, глава суздальского семейства князь Андрей Константинович не утерпел и помчался в степь, надеясь первым припасть к стопам хана Кульпы. Теперь, когда московский княжеский дом сократился до трех отроков (девятилетнего Дмитрия, его младшего брата Ивана и их кузена шестилетнего Владимира Серпуховского), долгожданный владимирский ярлык был почти в руках у суздальского князя.
Однако поспешность в серьезных делах не доводит до добра. Князь Андрей прибыл к хану Кульпе и выразил ему свою преданность. Кульпа выдал ему ярлык на Нижний Новгород, а также на великое княжение Владимирское. Но тут в Сарае случился дворцовый переворот. Кульпа и два его сына, Михаил и Иван, были убиты сторонниками Тайдулы и ее ставленника Навруса (Науруса, Наурузбека).
Как обычно бывает в таких случаях, победившая партия учинила расправу над своими поверженными противниками. Их имущество было разграблено, а сами они были убиты. Присяга Андрея хану Кульпе была свежа у всех в памяти. Всё еще находившийся в Сарае (а может быть, уже отправившийся в обратный путь) суздальский князь был схвачен сторонниками Навруса. Только заступничество Тайдулы спасло его от расправы.
Новый правитель Орды хан Наврус принял своих русских вассалов (за исключением Андрея Суздальского) вполне благосклонно.
И опять «русский курултай» зашумел под сводами ханского дворца. На сей раз раздел власти и вотчин между русскими князьями был делом весьма и весьма непростым. Рогожский летописец сообщает о том, что в «русском курултае» при дворе Навруса участвовала и московская делегация. Ее номинальным главой был девятилетний князь Дмитрий Московский. Это был его первый приезд в Орду.
Известно, что первое впечатление навсегда остается в памяти. Возраст Дмитрия Московского не позволял ему понять все хитросплетения тогдашней политической игры. Но общее ощущение унижения, страха, бессилия, которое испытали москвичи в этот приезд в ханскую ставку, гвоздем засело в голове отрока. Сопровождавшие его бояре пытались спорить с суздальцами о великокняжеском венце, но потерпели неудачу. Хан говорил с москвичами высокомерно. За всем этим таились интриги многих политических сил. Не случайно летописное известие об этом княжеском съезде в Орде полно недомолвок.
«По Коулпе царствова Наврусь, к нему же первое прииде князя великого сын Ивана Ивановича Дмитреи и вси князи Русьстии, и виде царь князя Дмитрея Ивановича уна суща и млада возрастом, и насла на князя Андрея Костьнянтиновича, дал ему княжение великое, 15 тем, он же не яся (не взялся. — Н. Б.), но соступися (уступил. — Н. Б.) брату своему меньшему князю Дмитрею, а сам поиде на Русь, а остави брату своему на помочь бояр своих Степана Александровича и иных многих» (43, 68).
Московская делегация первой явилась в Сарай, но встретила холодный прием. Здесь привыкли иметь дело со взрослыми людьми, а не с безусыми отроками. Впрочем, возраст Дмитрия был, вероятно, лишь поводом для отказа москвичам. Причины коренились в темных глубинах тогдашних русско-ордынских отношений…
Кто возьмет «15 тем»?
Определив наиболее соответствующую роли великого князя Владимирского фигуру — Андрея Константиновича Суздальского, «вольный царь» Наврус назвал свою оценку численности населения и, соответственно, размеров «выхода» со всей территории великого княжения Владимирского. Неясно, сколько именно людей и ценностей подразумевало выражение «15 тем». При простом подсчете «тьма» (тумен) — это 10 тысяч человек. Соответственно, «15 тем» — это 150 тысяч человек, подлежащих налогообложению. Но «тьмы» можно толковать и как условные единицы, конкретное наполнение которых в разных ситуациях могло быть различным.
Учитывая шаткое положение Навруса на троне и в связи с этим острую нужду в деньгах, можно предположить, что названные им ставки дани были значительно выше, чем во времена Джанибека, который на этом фоне и предстал перед русскими летописцами в образе «доброго царя».
Однако князь Андрей Константинович, судя по всему, был человеком глубоко религиозным, а потому более других ответственным и благоразумным. Размер дани в «15 тем» показался ему слишком высоким для опустошенной чумой Северо-Восточной Руси. К тому же «черная смерть» всё еще бродила по окраинам Руси и могла в любой момент вернуться в центральные районы страны.
Начиная свою игру, Андрей Константинович учитывал и то, что количество потенциальных претендентов на великое княжение Владимирское было на сей раз невелико. В сущности, хан не имел выбора. Московский князь Дмитрий в силу своего малолетства вообще не мог брать на себя каких бы то ни было серьезных обязательств.
Не знаем, добился ли Андрей своим отказом сокращения дани. Однако долго торговаться он не мог. Хан не любил ждать ответа. И тогда на память суздальским князьям пришел опыт московского триумвирата — Семена Гордого, Ивана Красного и Андрея Серпуховского. Суздальских братьев было даже не трое, а четверо: Андрей, Дмитрий, Борис и Дмитрий Ноготь. При наличии хотя бы временного единства они могли достичь многого.
В поездке в Орду Андрея сопровождал 37-летний брат Дмитрий. Это дало возможность суздальцам выйти из затруднения. Дмитрий взял обязательства уплаты за «15 тем» и получил ярлык на Владимир. Отказавшийся от ярлыка на великое княжение Владимирское Андрей остался на политическом поле. Как старший из братьев, он мог объединить ресурсы семьи, чтобы помочь младшему брату расплатиться с ханом.
Можно думать, что хан потребовал немедленной выплаты значительной части «выхода». Исполняя это условие, братья вошли в большие долги у сарайских ростовщиков. По их требованию Дмитрий и его бояре вынуждены были остаться в Сарае в качестве заложников. Тем временем князь Андрей немедля поехал на Русь, чтобы собрать недостающие суммы. И качестве заложников, гарантов состоятельности Дмитрия, Андрей оставил в Сарае и своих собственных бояр.
Уладив все дела в Орде, суздальское семейство летом 1360 года праздновало долгожданный успех. Дмитрий Константинович возвратился на Русь с ханским послом и ярлыком на великое княжение Владимирское.
Однако великое княжение Владимирское всегда легче было получить, чем удержать. Вместе с заветным ярлыком победить получал и целый короб проблем. Ордынский «выход» еще не был полностью собран. Признание новгородцев еще предстояло заслужить. Интриги потерявших владимирский венец потомков Ивана Калиты еще необходимо было разгадать…
Интронизация
Неопределенность обстановки сильно беспокоила победителя. Примечательно, что свое торжество новый великий князь Дмитрий Константинович приурочил к Петрову дню — 29 июня, дню памяти апостолов Петра и Павла. Вот что говорит об этом Никоновская летопись.
«И тако князь Дмитрей Констянтинович Суздалский взя великое княжение Володимерское, и отпущен бысть из Орды от царя с пожалованием и с честию на Русь с послом царевым. И въеха въ Володимерь на великое княжение за неделю до Петрова дни, месяца июня в 22 день, не по отчине ни по дедине; и тогда при нем в Володимери пресвященный Алексей митрополит постави в Новъгород Алексея архиепископом. Того же лета князь велики Дмитрей Констянтинович из Володимеря посла послов своих и наместников своих в Новъгород. Новогородци же приаша их с честию, и посадиша наместников его на Новегороде» (41, 231).
