Йежи схватил ножницы, с головой погрузился в работу и зло буркнул:
– Уходи.
Тимур выскочил в дальнюю дверь так быстро, что даже не сказал спасибо.
18-й до Эры Резины
Снова знакомый пятачок, где-то неподалеку должен быть корпус с исчезнувшим офисом «Надежды». Совсем рядом – выход к Обводному. Должен быть выход. Но его нет.
Ночь скоро. На той стороне пробежал тенью лизнец, в проулке проковылял торбник со своей ношей. Все было на месте. И он был все там же. Тимур осмотрелся, чтобы отыскать дверь, из которой выскочил, но она растворилась в каменных джунглях.
Так нагло и грубо его давно не обманывали. Попросту кинули как последнего лоха. Надеяться не на что. Терять нечего. Последняя запайка колбасы осталась у Йежи, на шокере – одно деление. На мячик надежды мало. Так или иначе, его поймают и отпустят или месрезы, или противцы. Последнее спасение – пойти к Темнецу, ну, пусть не настоящему, но ведь этот придурочный наверняка приведет к самому. А это новый шанс, новая, блин, надежда. Но ведь он и его предал!
Сверкнула лихорадочная мысль: можно все исправить. А заодно хорошенько отплатить господам противцам. И с большим удовольствием – Чингизу. И Йежи не забыть, как без него.
Тимур прикинул по небу: до наступления Ночи не много, надо спешить.
Место, которое назначил замотанный чудик, нашлось на удивление легко. Одноэтажный каменный сарайчик торчал среди высоких корпусов чужаком. И запах от него шел такой знакомый, словно возвращал в Далёко: пахло бензином. Тимур пробрался внутрь через разбитое окно и наткнулся на источник: бочка топлива. Постучал по ней – бочка оказалась полной.
Поднажав, Тимур уронил ее набок и приоткрыл заглушку. По углам собрал обрывки тряпок, бумаг и древних газет, аккуратно смочил в бензине и выложил дорожкой до отверстия. Но дорожка все равно получалась коротковата. Пошарив по карманам, нашел контракт с ООО «Надежда»: бумажки одну за другой смочил в топливе и добавил в цепочку. Вот теперь как раз хватило, чтобы оказаться у двери. Тщательно отерев ладони, Тимур щелкнул зажигалкой.
– Будет вам и Темнец, и шашлык с дымком! – И поднес турбоогонек к краешку бумаг.
Огонь вспыхнул, побежала красная молния. Тимур кинулся наружу, спрятался за углом. По его расчету рукодельный шнурок должен доползти до бочки вот-вот. Но пока было тихо.
Откуда ни возьмись, к домишку приблизилась стайка голышей в покрышках и с любопытством заглянула внутрь. Что-то их привлекло неожиданное и интересное.
– Назад! – заорал Тимур со всей мочи. – Пошли вон!
Лу`жники пугливо заулыбались.
Желто-оранжевый гриб взрыва раскидал тельца голышей, камни и куски крыши. Грохот ударился в стены и понесся по улочкам завода. На какое-то мгновение стало тихо. И вдруг загудело ровно и протяжно. Над развалинами бушевал огненный шквал, закручиваясь тугим канатом. Дворик осветился красным.
Пожарище росло стремительно. В нем прорезался странный звук. Вернее, звук обычный: вой пожарной сирены. Добавилось рычание мотора и визг шин. Из-за корпуса вывернула красная машина в блеске сигнальных маячков с телескопической лестницей, лихо развернулась и встала. За ней спешили другие. Матерясь и перекрикивая друг друга, посыпались пожарные расчеты в шлемах и огнеупорных куртках, разматывая пожарные шланги. Лестницу выдвинули к очагу огня. Старший по рации сообщал о пятом номере пожара. Кто-то орал, что до гидранта не дотянуть, что надо увеличивать рукав. Кто-то вызывал на подмогу соседнюю часть.
Тимур закрыл глаза и сказал себе, что надышался парами бензина, это глюк, ничего серьезного.
В бок заехал твердый ботинок огнеборца.
– Чё разлегся, бомжара? Чеши отсюда!
– Куда? – расслабленными мозгами выдал Тимур.
– Да хоть на хер! Туда вали, придурок! – Брезентовый рукав указал куда-то назад.
Тимур послушно поднялся и оглянулся.
Шлагбаум задран зенитной пушкой, под него то и дело въезжают новые пожарные машины. Чуть дальше, на набережной Обводного канала, скопились зеваки. Охранник лениво любуется на пожар. Даже барбос поднял голову. Выход был там, где ему и полагалось быть, на своем месте. Его невозможно не заметить.
Без надежды Тимур поплелся к шлагбауму. Его больно толкнули в плечо, но он не обратил внимания, боясь, что видение рассыплется миражом. Под ногами веной вздулся шланг, зашипел огонь, потянуло дымной вонью.
Около сторожки Тимур послушно затормозил, ожидая, что у него потребуют права на выход. Но охранник лишь зевнул и уставился на огонь.
– Так я пойду? – нерешительно спросил беглец.
Страж равнодушно пожал плечами, а псина даже не повернула носа. Собака такая.
Задержав дыхание, как перед нырком, Тимур перешагнул линию. Ничего не произошло. Вернее, все осталось на местах. Подъехала черная легковуха, высыпали многозвездные офицеры МЧС. На него не обращали внимания. Тимур миновал гигантскую арку, под которую может въехать корабль, и вышел на набережную. Самого настоящего Обводного канала.
Даже в темноте нашел машину Федора там, где ее оставили. Как ни странно, за прошедшие дни хозяин ничего не сделал, чтобы отволочь тачку на безопасную стоянку. В результате «бомба» лишилась всех зеркал и дворников, заднее стекло было мстительно разбито, по дверцам ползли длинные раны от гвоздей, а на капоте нацарапали краткое слово, прокололи три шины и умело нагадили прямо на крышу. Пролетариат выразил свое отношение к роскоши.
Пискнув брелоком, Тимур занял водительское кресло. Пахло благородной кожей и дорогим одеколоном. Так пахнет сказка. Кошмар закончился. Теперь, понял Тимур, он каждый день будет жить как последний, и все, что осталось там, забудет страшным сном. Даже Машку. Надо скорее домой.
На пассажирском сиденье валялась связка ключей от родной квартиры. Каким-то чудом она выпала и не остались в куртке у Федора. Кошмар действительно кончился.
Мотор нехотя ухнул, крякнул и завелся. Уняв легкую дрожь, Тимур отжал сцепление и тронулся. Машина ковыляла на целой покрышке, немилосердно скособочась. Что он скажет, когда его остановят гаишники в изуродованной «бомбе» без прав и документов? Глубоко наплевать.
На первом светофоре на него уставилась девчонка из «Туарега». Тимур ответил таким взглядом, что глупое существо рвануло прямо на красный свет, чуть не сбив ночного прохожего.
Нестерпимо захотелось оглянуться. В сказах за это следует неминуемая кара, но Тимур посмотрел в зеркало заднего вида. Над кремлевским профилем фабрики вставало багровое зарево. Плясали проблесковые маячки «Скорых». Пожарные делали свое дело. Тушили пожар неизвестного происхождения. Кошмар – позади.
Тимур ехал слишком медленно и оказался у себя на Васильевском Ночью, нет – просто глубокой ночью, когда окна дома были темны.
Дверь квартиры открылась, как обычно. Накатил родной дух, хоть и с примесью затхлости. Прежде всего Тимур включил весь свет – так соскучился по электричеству. Но и этого показалось мало. Он врубил телик, аудиосистему и микроволновку. Все работало и накручивало счетчик. Часы показывали время, телефонная трубка гудела, предлагая позвонить кому угодно. Как это было прекрасно. Даже плесень в пустом холодильнике. Наконец Тимур вспомнил, что разгуливает по дому в грязной форме. Все, от куртки и до кальсон, запихнул в пластиковый мешок, чтобы выбросить утром.
