Поэтому человек находится в постоянном поиске, чем он может занять свой ум, чтобы его не терзала болезненная саморефлексия и переживание факта, что он никак не продвигается в своем квесте против реальности.
Вообще любая фрустрация для него оказывается вдвойне болезненной, потому что свидетельствует о собственном несовершенстве, это удар по его грандиозному самовосприятию. Он не может ждать, он не может терпеть убытки, потому что видит себя человеком талантливым, с уникальным видением. У него должно все получаться без всех этих изнурительных усилий, которые, возможно, и имели бы смысл для всех обычных людей, но уж точно не в его случае. Он достоин большего.
Из состояния грандиозности он видит себя обладателем железной дисциплины, поэтому не видит особенных проблем, чтобы ввязываться в предприятия, которые предполагают высокую устойчивость к фрустрации. Но на самом деле его порог переносимости фрустрации довольно низкий, и его фантазии о собственной железной воле – это всего лишь плод хорошо развитого воображения.
Тем не менее в критических ситуациях он действительно может попытаться явить чудо, удерживая оборону во что бы то ни стало, потому что теперь им движет невротическое честолюбие и на карту поставлена устойчивость его представлений о себе. Но возникает другая проблема, потому что фрустрация оказывается для него очень болезненной и оборачивается сильным расходом психической энергии. Поэтому оборона будет продолжаться не столько, сколько нужно, а пока не кончится запас прочности его психики. Тогда возможны разные неприятные исходы, потому что ситуация выйдет за рамки нормального процесса.
Сильная фрустрация и исчерпание психических резервов на борьбу с критической ситуацией приводят к точке, где ему приходится капитулировать. Это слишком очевидное свидетельство собственной неидеальности, а значит, вероятность такого исхода будет изо всех сил занижаться в процессе изначального планирования. Но когда произойдет то, о чем думать было сложно и неприятно, плана действий в этой ситуации может просто не оказаться. Сложно ожидать, что человек будет адекватно отрабатывать ситуацию, находясь в состоянии рухнувшего эго и захлестнувшей психику тревожности. Это точка, где в отсутствие четкой стратегии действий его решения становятся паническими и неадекватными.
Хотя на рациональном уровне он будет изо всех сил отворачиваться от возможности такого развития событий, на более глубоком уровне будет панически его бояться. Эта паника будет нарастать с развитием ситуации от плохого к худшему и накладываться на плохую переносимость фрустрации. Уверенность человека в успехе будет рушиться нелинейным образом. Поэтому он может начать паниковать и принимать внеплановые решения на ходу задолго до того, как ситуация начнет реально угрожать его стратегии действий.
Плохая переносимость скуки совместно с плохой переносимостью фрустрации ведет к тому, что человек в принципе слишком много маневрирует, он волатилен и непоследователен. Он повсюду видит миражи «порталов» в светлое будущее собственного триумфа, и ему всегда трудно удерживаться от попыток туда прыгнуть. Вокруг себя он видит множество историй успеха, множество реализованных кем-то другим возможностей, и это задевает его честолюбие и провоцирует ввязаться наконец хоть во что-нибудь.
Но, ввязавшись в очередную авантюру, он оказывается не в состоянии дождаться развития идеи, которое на начальных стадиях может быть достаточно волатильным, и начинает на ходу менять образ действия. Либо начинает инвестировать свой скромный психический резерв в дисциплину, регулярно ломаясь с критическими для себя последствиями.
Эго всегда находится в поиске способов укрепить себя, потому что, с одной стороны, вынуждено поддерживать собственную грандиозность, а с другой стороны, на более глубоком уровне оно пребывает в обоснованных сомнениях по поводу своей грандиозности.
Достаточно простой способ укрепить собственное эго – это связать себя с определенным маркером, нагруженным позитивным смыслом «хорошей истории». Это происходит сплошь и рядом, когда вы становитесь фанатом того или иного бренда либо какого-нибудь модного увлечения. Фанаты Apple покупают смартфоны не только потому, что они удобные и функциональные, но потому, что бренд Apple нагружен определенным эмоциональным содержанием. Сама история компании, история самого Стива Джобса – это история успеха, и эта история несет мощный эмоциональный смысл. Всего лишь купив смартфон, вы добавляете этот эмоциональный заряд в подпорки вашего эго, становитесь сильнее.
Но на бирже вы можете заниматься тем же самым – вы можете инвестировать в акции компании Apple по тем же причинам, по которым вы покупаете их смартфон. Вы можете покупать сектора, страны, активы, которые в нынешнем сезоне имеют имидж «хороших историй».
Таким образом, у всего оказывается не только рациональная ценность, но еще и эмоциональная, и она может быть как положительной – «хорошая история», так и отрицательной – «плохая история». Поэтому, когда человек наблюдает пространство возможностей, он, конечно же в первую очередь замечает все эти эмоциональные надбавки и скидки.
Во все, что он делает, он оказывается чересчур эмоционально инвестирован. На все, чего он касается, ложится тень его «грандиозного я».
При прочих равных он будет предпочитать то, что может интерпретировать как «хорошую историю», и будет стараться избегать того, что для него выглядит как плохая история. Ведь ассоциировать себя с плохой историей оказывается опасно для его честолюбия, которое очень переживает за собственную идеальность.
Стремление к совершенству и невротическое честолюбие порождают избыточный перфекционизм, требовательность к самому себе. Среди прочих последствий наиболее интересным представляется «страх упущенной возможности» (fear of missing out). Пропущенная возможность, а уж тем более такая, которой успел воспользоваться кто-то другой, – это болезненный удар по честолюбию, по собственному представлению о самом себе как о человеке одаренном, который видит гораздо раньше, больше и дальше, чем все эти люди вокруг.
Таким образом, человек может оказаться сверх меры вовлечен в процесс наблюдения за полем возможностей, чтобы не пропустить ничего стоящего. По этой же причине он может запрыгивать в возможности слишком рано, когда они еще не созрели достаточно, и выходить с убытками, поскольку низкий порог фрустрации не позволяет ждать, пока идея созреет и даст плоды.
Таким образом, честолюбие и страх пропустить возможность вынуждают его постоянно находиться в поиске достойных его грандиозности вариантов. Но особое внимание, конечно, будет привлекать то, что выглядит как сверхвозможность, «портал» для прыжка в светлое будущее, который обещает настолько много, что будут оставлены и осторожность, и зачастую здравый смысл. Потому что по большому счету это то, зачем человек находится на рынке – чтобы быстро прыгнуть в состояние мстительного триумфа и разом закончить весь этот квест.
Жажда успеха вынуждает его рисковать, но даже в условиях постоянного контакта с рисками участник остается под давлением неприятия рисков. Низкий порог фрустрации и подсознательный страх коллапса будут вынуждать его переоценивать объем неприятностей, связанных с удержанием рискованной позиции. Он будет склонен отвергать предложения, не обещающие сверхкомпенсации за взятые риски. Он будет склонен переплачивать за инструменты хеджирования, в особенности когда ситуация двигается не в том направлении, а тревожность начинает нелинейно нарастать.
