– Прекраснейшая Летиция покидает меня?
Жена Антония смущенно улыбнулась.
– Лучше вернуться домой пораньше, чтобы домашние ничего не заподозрили.
– Почтит ли Летиция мой дом своим вниманием в следующий раз?
– Конечно, только не могу сказать, когда это произойдет.
Держась рукой за грудь, Марцелл проводил женщину до дверей, не забыв проверить, взяла ли она с собой подаренный медальон.
Сенатор откинул все задвижки, выглянул на улицу и выпустил женщину в темноту.
Летиция настояла на том, что доберется до своего дома сама, чтобы случайно не выдать себя и своего любовника.
Марцелл не стал настаивать. Силы покинули его после любовной утехи, и он чувствовал себя неважно.
Летиция торопливо шла по темной улочке, спеша как можно быстрее попасть домой. Она не заметила, как от стены одного из домов отделились две тени и последовали за нею.
Летиция услышала шорох позади себя и прибавила шаг.
Преследователи настигали ее. Летиция уже бежала по улице, стараясь уйти как можно дальше. Кричать она боялась. Тайна нынешней ночи предостерегала ее от поспешных действий. Летиция надеялась, что сможет уйти от погони, спрятаться где-нибудь, добраться до дома.
Они настигли ее недалеко от того места, где находился дом сенатора Антония.
– Подожди, красавица, куда же ты так спешишь?
– У нас к тебе дело, может, поговорим?
Летиция молчала, боясь произнести хоть слово.
– Правильно делаешь, что молчишь. Ни к чему кричать в такой поздний час.
– А ну, покажи, что у тебя есть?
Летиция жалобно застонала, умоляющими глазами глядя на разбойников.
– Тихо, тихо, стражников здесь все равно нет. Никто и не услышит. А попробуешь кричать, тебе будет худо.
Один из злоумышленников стал обшаривать одежды Летиции.
– А это что? Ну-ка, посмотрим!
Он извлек медальон с изображением льва, готовящегося к прыжку.
– Какая вещица. Золотая, наверное.
– Дай взглянуть! Смотри-ка, не каждую ночь встретишь на улице такую красавицу, тем паче с золотом. Может, у тебя еще что-нибудь найдется?
Летиция замотала головой, пытаясь внушить злодеям, что больше у нее ничего нет.
Один из разбойников прислушался.
– Что там? – спросил другой.
– По-моему, стражники…
Летиция замерла. Быть может, ей удастся спастись?
– Идем скорее, – заторопил первый.
– Сейчас, сейчас, ты иди, я следом, так будет лучше, – прошептал его товарищ, вынимая длинный нож из складок плаща.
Летиция даже не успела закричать, когда острое лезвие вонзилось в левый бок ее пышного тела. Она захрипела и сползла по стене дома прямо на землю, безуспешно пытаясь вдохнуть воздух. Ее безжизненная рука упала с кровоточащей раны, и Летиция затихла.
Безмолвные тени исчезли вдали, унося с собой свидетельство тайной любви.
Глава 4
В тот же день я побывала в доме Емельяна Петровича.
Нас встретила его вдова, Мария Васильевна. Впрочем, как встретила? Двери дома были открыты. Заходи, располагайся.
С бабушкой Светланы мы столкнулись, когда она спешила на кухню.
– Здравствуйте, Мария Васильевна, примите мои искренние соболезнования.
– Здравствуй, Танюша, проходи.
В доме было много приезжих, все, кто откликнулся на телеграммы. Всех надо было накормить, уделить внимание. Горевать особенно некогда.
– Спасибо, Мария Васильевна, вы уж не беспокойтесь о нас, у вас столько народу.
Не к месту это слово – «народу». Просто в тот момент я не смогла выразиться более изящно.
– Ничего, ничего, ты – наш гость.
Знала бы она, что я за гость.
Старая сталинская квартира с высокими потолками и паркетом. На несвежей штукатурке – тонкие витиеватые трещины. Немодные, но чистые обои, словно напоминание о благополучных днях.
Мария Васильевна держалась молодцом. Она была молодой бабушкой. В свои годы Мария Васильевна сохранила стройность, ее лицо было сама доброта, светло-карие глаза глядели с достоинством и в то же время ласково.
Естественно, все ближайшие соседки были тут как тут. Кое-кто сопровождал Марию Васильевну из комнат на кухню и обратно. Другие стайкой обосновались в зале, стены которого были спрятаны в бесчисленном количестве книг, и вспоминали, вспоминали, вспоминали.
Из близких родственников почти никого не было. Кто-то находился на работе, кого-то одолевали хлопоты.
– Мне бы нужно увидеть их всех сразу и понаблюдать за ними, – вот такое пожелание высказала я Светлане.
– Не знаю, получится ли. Сейчас кто где.
– А завтра, во время поминального обеда? Кстати, где он будет?
– Тут и будет. А что? Квартира большая. Места хватит.
– Я пока покручусь здесь, чтобы все знали, что я не чужая.
– Конечно, конечно, теперь ты у меня главный защитник чести семьи.
– Ну, скажешь тоже.
Что и говорить, доброе слово и кошке приятно.
И я принялась суетиться. То там покажусь, то здесь поговорю, то туда подсяду, то неподалеку окажусь. В общем, на виду у народа. И народ у меня как на ладони.
– Где был тот медальон?
– Вон в той шкатулке.
Светлана решительно направилась к стене, но я задержала ее.
– Не надо. Покажи отсюда.
– На книжной полке.
В уголочке, который не был занят книгами, приютилась небольших размеров шкатулка.
– Чего ты так осторожничаешь?
– Не хочу, чтобы видели. Увидят, что в руки беру, потом на меня же и укажут.
– Да брось ты, уже все знают.
– Кто все?
– Да все. Родственники. Чужим-то это необязательно.
– Напрасно вы так.
– А что прикажешь делать? Эмоции у всех наружу полезли.
– Ладно, тогда давай осмотрим шкатулку. Только не здесь.
Мы закрылись в ванной комнате. Не очень подходящее место, зато укрытое от посторонних глаз.
Светлана вывалила содержимое на крышку стиральной машины, которая приютилась тут же.
– Вот, видишь, медали, три ордена. Сейчас один такой орден стоит больше, чем несколько медальонов.
– Не скажи.
– Да ладно тебе. А то я не знаю, сколько за ордена сейчас дают. Только и видишь на улице: «Куплю ордена, куплю награды, дорого».
