– Зачем же тогда его похитили?
– Могли подумать, что он имеет ценность.
– Хорошо. Если это никчемная безделушка, чего же ты суетишься?
– Меня задело…
Светлана всхлипнула и снова полезла за платочком.
– Меня задело, что это произошло в такой момент. Даже не задело… Меня это оскорбило до глубины души. Что же это за люди такие? В доме горе, а они воруют вещи, которыми покойный дорожил.
– А от меня ты чего хочешь?
– Найди его.
– Кого?
– Этого мерзавца. Я хочу знать, кто из нашей семьи решился на такое. Я понимаю, стянуть вещь по прошествии времени, но когда…
Светлана заплакала. Затем взяла себя в руки.
– Ну, в общем, я тебе рассказала, а теперь решай.
Пришла моя очередь вести разговор.
– Значит, вещь не драгоценная?
– На золото или другой металл не похоже. Уж я разбираюсь.
– Не скажи. Золото бывает разное. Иногда и не подумаешь, что это золото. На самом же деле…
– Была бы вещь стоящая – хранилась бы вместе с ценностями, в потайном месте! А медальон валялся вместе с медалями и орденами в картонной коробке.
– А как он выглядел?
Светлана пожала плечами.
– Обыкновенно выглядел. Круглый, изображение на нем стертое. Лев, что ли… Буковки разные.
– Может, историческая ценность?
– Дед этим не интересовался. Так, память о днях минувших.
– А кто был в доме?
– Все были. Сколько народу понаехало! Половину не знаешь в лицо.
– Подозреваешь кого-нибудь?
– Да всех. Всех и каждого.
– Но ведь похититель должен был знать об этой вещи.
– Не обязательно. Открыл коробочку. Увидел вещицу. Протянул руку, и был таков.
– Непростую задачку ты мне подкинула.
– Татьяна, я прошу тебя, найди этого человека! Я хочу увидеть его глаза. Я ему…
Вот этого я не одобряю. Еще не разобрались, в чем дело, а уже «я ему…».
– Пожалуйста, успокойся.
– Я спокойна.
– Ну, успокойся еще больше.
Светлана промолчала. Она знала мой характер.
Какой характер? Вам это так интересно знать? Сейчас доложим.
Ну, во-первых, я – педант. В хорошем смысле этого слова. Не люблю, когда кто-нибудь не приходит на встречу, о которой договорились.
Не люблю халтурщиков. Не умеешь, лучше не делай.
Я упряма. Могу ходить в одно и то же место по сто раз. С некоторыми перерывами, чтобы там обо мне забыли и не ожидали очередного визита. Чтобы как снег на голову.
Не люблю, когда мне мешают, отвлекают, прерывают и врут.
Люблю следить за своим здоровьем. Не то что люблю, а стараюсь вести себя соответственно. И ругаю себя последними словами, когда сделаю что-нибудь себе во вред.
Я могу много работать и не уставать. Если что-то надо сделать, я стараюсь выполнить намеченное.
Я остра на язык. Могу поддеть так, что объект моего язвительного замечания станет моим врагом на всю жизнь. Но без причины и без явного повода я этого не делаю.
Был один такой случай.
Малознакомый молодой человек, с которым я столкнулась несколько лет назад, работая в одной малопривлекательной организации, считал себя большим оригиналом и думал, что ему дозволено издеваться над людьми.
Причем подтрунивал он над всеми, кроме начальства, и делал это в очень обидных выражениях.
Однажды мне довелось стать объектом его шуток, причем в больших дозах и в течение длительного времени. Пришлось ответить. Получилось это в тот момент, когда он этого просто не ожидал.
И что бы вы думали? Он побежал следом за мной, настиг меня в другой комнате, где в тот момент никого не было, стал замахиваться кулаком, кричать, что он нервный и таких вещей не прощает.
Я молча слушала его визг и не отвечала. Блаженны кроткие, ибо они наследуют царство Божие.
Лично я хотела бы унаследовать землю.
Остальные качества моего характера вы можете понять или вычислить из написанного…
– Когда я могу посетить дом Емельяна Петровича?
– Когда угодно. Хоть сейчас.
– А где находится покойный?
– В судмедэкспертизе.
Достойный пример нашей сверхподозрительности. Никто уже не верит, что люди могут умирать своей смертью по причине старости. Заключению врача веры нет. Пусть патологоанатомы поиздеваются над телом вдоволь, чтобы написать на бумажке тот же диагноз, что и предполагался заранее.
– Кто его отвез?
– Помогает одна фирма.
– А сами что, не справляетесь?
Светлана пожала плечами.
– Люди этим занимаются профессионально. Мы делаем то, что от нас зависит.
С другой стороны, и правильно. Пора уже немного снять с себя груз неведомых забот. Тот, кто впервые сталкивается с подобными проблемами, испытывает вполне понятные трудности. Если есть возможность обратиться к фирме, работающей в этом направлении, то нужно этим воспользоваться. Кстати, это касается не только похорон, но и других сфер быта.
Поневоле вспомнились Ильф и Петров и их незабвенное:
«В уездном городе N было так много парикмахерских заведений и бюро похоронных процессий, что казалось, жители города рождаются лишь затем, чтобы побриться, остричься, освежить голову вежеталем и сразу же умереть».
Что и говорить, рост числа парикмахерских и похоронных служб характерен для периода развития капитализма в России. Так было семьдесят лет назад, так стало и сейчас.
– А работники фирмы не могли стянуть… ой, прости, украсть медальон?
Светлана внимательно поглядела на меня.
– Все может быть, утверждать не буду.
– Когда похороны?
– Завтра. В двенадцать дня.
– А поминальный обед?
– Сразу после…
Как обычно, ситуация веселенькая. У людей горе, а я буду выяснять, кто утащил антикварную вещицу. Трясти за шиворот каждого поодиночке и пытаться найти правду.
– Сколько это будет стоить?
– Что? – я словно очнулась.
– Сколько мы будем должны за услуги?
Я вздохнула про себя.
– Пока ничего.
Глава 3
Сенатор Марцелл втайне от других вздыхал о несравненной Летиции. Эта дама была женой Антония, с которым Марцелл виделся слишком часто по той причине, что тот тоже был сенатором. Собственно, если бы не это обстоятельство, то Марцелл никогда не увидел бы Летиции и не воспылал страстью к ней.
