Рипли начала отвечать, но он поднял руку, направив ладонь в ее сторону.
– Прошу, только не надо больше про мерзких микробов. Эндрюс был прав: холодильника бы вполне хватило, чтобы сделать их безобидными. Но тебе этого было недостаточно. Я хочу знать – почему.
Она кивнула, отставила стакан в сторону и повернулась к собеседнику.
– Сначала я должна узнать кое-что другое.
Клеменс пожал плечами.
– Говори.
– Я тебя привлекаю?
Его глаза сузились. Пока мужчина гадал, как ответить, он услышал, что отвечает его собственный голос, словно губы и язык вдруг решили действовать независимо от мозга. Что не было, как он решил с легким удивлением, такой уж плохой вещью.
– В каком смысле?
– В том самом.
Было похоже, что Вселенная все еще полна чудес, даже если вечные облака Фиорины и стремились их закрыть.
– Ты довольно прямолинейна. В разговоре с кем-то, кто питает склонность к уединению – как я упоминал, – я нахожу это слегка сбивающим с толку.
– Извини. Я не знаю других способов. У меня давно никого не было.
– Да, – промурлыкал он. – И у меня.
– У меня нет времени на уловки. У меня нет времени ни на что, кроме действительно важного. Мне пришлось этому научиться.
Клеменс снова наполнил стаканы, поднял свой и поболтал содержимое, рассматривая бессмысленные водовороты на поверхности жидкости.
Каждая из лопастей вентилятора была в два раза больше человека. Такой размер необходим, чтобы засасывать воздух с поверхности и направлять его вниз, в конденсоры, которые его очищали от примесей пыльной атмосферы планеты и обогащали, прежде чем закачать в шахты и постройки. Но все же система работала небезупречно – атмосфера Фиорины была слишком грязной.
В колонии имелось десять вентиляторов – по одному на штольню. Восемь молчали, оставшаяся пара крутилась на половинной скорости и поставляла воздух в западную четверть комплекса.
Мерфи напевал, несмотря на маску-респиратор, которая закрывала его рот и нос, защищая от частичек пыли с поверхности. На стенах воздухопровода обычно скапливались слои нагара. Мерфи срезал их лазером, любуясь на то, как вентилятор их засасывает и отправляет в фильтры. Эта работа была не лучшей, но и не худшей. Он тянул время и делал все настолько хорошо, насколько это было возможно. Его вовсе не волновало неизбежное прибытие инспекторов Компании. Просто мужчина знал: когда он закончит с воздухопроводами, ему найдут другую работу. Так что вполне можно было хорошенько все почистить, чтобы это заняло как можно больше времени.
Мерфи не попадал в ноты, но пел с воодушевлением. А затем внезапно прекратил петь.
Большое отложение образовалось в укромном местечке слева от него. Чертовы нычки типа этой вечно набирали крупные куски мусора, которые просачивались сквозь фильтры на поверхности. Заключенный встал на колени, вытянул рукоятку метлы и выудил из углубления массу чего-то. И это что-то, в отличие от углеродной окалины, легко двигалось.
Мусор оказался плоским и податливым. Поначалу Мерфи подумал, что это чья-то старая униформа, но когда он наконец выудил ее наружу, то увидел, что это кожа какого-то животного. Темная и блестящая, она больше походила на металлическую фольгу, чем на плоть. Занятная штука.
Растянув ее на полу, Мерфи увидел, что она достаточно большая, чтобы обернуть двоих человек или молоденького бычка. Что за черт?..
Потом он понял. На Фиорине имелось несколько крупных видов животных. Несчастные, примитивные, живущие в грязи создания с вялыми нервными системами и медленной реакцией. Очевидно, одно из них каким-то образом забралось в воздухозаборник и, неспособное выбраться обратно, сдохло из-за отсутствия еды и воды. Оно не могло воспользоваться лестницами, а ревущий вентилятор образовал непреодолимый барьер. Мерфи потыкал пустую кожу. Эта высохшая скорлупа – все, что осталось от несчастного посетителя. И не определить, сколько оно тут провалялось, никем не замеченное.
Впрочем, для старого, давно высохшего трупа эта кожа выглядела на удивление хорошо. «Насекомые», – напомнил себе Мерфи. Они быстро управятся с любой плотью, оказавшейся у них на дороге. Любопытно. Он не знал, что насекомые едят кости.
А может, костей у этого существа и не было? Может, это было… как там это называется? Беспозвоночное, да. Что-то без костей. Разве на Фиорине такие не водились? Стоит проверить, а еще лучше – спросить у Клеменса. Медик-то знает. Мерфи возьмет эту шкуру и отнесет в лазарет. Может, он сделал какое-нибудь открытие, нашел шкуру животного нового типа. Запись об этом будет хорошо смотреться в личном деле.
Но пока что у него простаивала работа, которую следовало закончить.
Развернувшись, Мерфи срезал пару углеродных отложений с нижнего изгиба воздухопровода по правую руку. В этот момент раздался какой-то шум. Нахмурившись, мужчина выключил лазер, поставил его на предохранитель и обернулся, прислушиваясь. Он почти решил, что у него просто разыгралось воображение, когда услышал звук снова – какой-то влажный плеск.
В нескольких метрах чуть дальше имелось еще одно углубление побольше – некогда его использовали в качестве кладовки для припасов и инструментов. Сейчас оно должно пустовать – припасы сложены где-то еще, а инструменты забрал улетевший обслуживающий персонал. Но пока Мерфи подкрадывался ближе, хлюпающий звук становился все громче.
Ему пришлось нагнуться, чтобы заглянуть внутрь. Жалея, что у него нет фонарика, Мерфи прищурился в сумрачном свете, доходившем сюда от воздухопровода. В углублении что-то двигалось – неясная во мраке форма. Существо, которое сбросило кожу? Если так, и он смог бы притащить его живьем, это непременно заработало бы ему официальную похвалу Компании. Может, неожиданный вклад в умирающую науку Фиорины окажется настолько стоящим, что ему сократят срок приговора на пару месяцев.
Глаза привыкли к слабому освещению. Теперь он видел существо более ясно, различал голову на длинной шее. Оно ощутило его присутствие и повернулось к нему.
Мерфи замер, не в состоянии двинуться. Его глаза расширились.
Жидкость возникла внезапно – тугая плотная струя из несформировавшегося рта монстра ударила прямо в лицо застывшего заключенного. Зашипел газ, когда плоть расплавилась от контакта с чрезвычайно едкой средой. Крича и царапая оплывающее лицо, Мерфи отшатнулся назад.
Из-под его пальцев струился дым, пока заключенный, спотыкаясь, ковылял прочь от ниши. Он налетел сперва на одну стену, потом на другую. О том, куда он направляется и где находится, Мерфи не думал. Думал только о боли. А о вентиляторе – нет.
Когда он наткнулся на огромные лопасти, они мгновенно искрошили тело, заляпав кровью и ошметками плоти металлоконструкции воздухопровода. Его друзьям пришлось бы очень долго искать останки, если бы череп не застрял между лопастью и рамой. Вентилятор заклинило, сработали предохранители и выключили механизм. Двигатель прекратил работу, лопасти перестали вращаться. Дальше по главному коридору автоматически включился другой вентилятор, чтобы компенсировать недостачу. Затем в боковой штольне снова стало тихо, и только из старой кладовой доносился едва различимый звук – странное хныкающее шипение, которое больше некому было услышать.
