— Если я приду минут через сорок-пятьдесят, это нормально?
— Разумеется, в любое время. Вы обедали?
— Нет пока.
— Заодно и пообедаем. Заходите, буду ждать.
Я повесил трубку. Похоже, магия Светланиных обещаний по-прежнему сильна — Катя, как юная пионерка, всегда готова. Ну и славно, именно такая она мне и нужна. К тому же мне и самому ванна не помешает: очень уж тут степные дороги пыльные, а «илтис» — машина открытая.
Вымывшись и вытершись, оделся и спустился в ресторан. Для Кати ещё рановато, а вот Арам, едва я уселся за стол, пришёл с двумя кружками и каким-то гигантским блюдом, сплошь заваленным всевозможными морепродуктами и изделиями из оных. Поставил одну кружку передо мной — сам со второй, поменьше, сел напротив.
— Передохну с вами пять минут. Как Саркис? Мы уже с месяц не виделись.
— Не похудел, по крайней мере, — усмехнулся я. — Процветает. Взяли с партнёром у меня портофранковский магазин в управление.
— Слышал, слышал, — закивал Арам. — Мы с ним по телефону говорили в прошлые выходные, кажется. И он стал теперь давать в семейный совокупный доход больше, чем я. Раньше у меня гостиница с баром давали шестьдесят процентов примерно, а с тех пор, как его магазин пошёл в гору, он уже даёт шестьдесят.
— Разве плохо?
— Замечательно. Я вам очень благодарен, что вы его к прямым поставкам подпустили.
— Я тоже ему много за что благодарен, — очень честно ответил я. — Сами всем не успеваем заниматься, а за братом вашим мы в Порто-Франко как за каменной стеной.
— Видите, как всё сложилось? Давайте за это и выпьем.
Мы чокнулись пивными кружками.
— Жаль, здесь нельзя оружейный открыть, — сказал Арам. — Орден не разрешит: они здесь сами на списанном старье немало зарабатывают. Единственное, что могу делать — намекать постояльцам, чтобы не спешили все деньги тратить здесь — мол, в Порто-Франко можно гораздо лучше отовариться.
— А вас за такую агитацию из города не выставят? — улыбнулся я.
— Не выставят, — засмеялся и он. — На самом-то деле из местных служащих в процветании оружейной торговли на Базе лично никто не заинтересован. Им всё равно: чиновники. Вы ждёте кого-то? — спросил Саркис, увидев, что я посмотрел на часы.
— Да, должна одна девушка подойти, поговорить.
— Понятно, — кивнул он. — Да, Саркис мне целых два часа красоту жены вашей расписывал — как песню пел. Я раньше думал, что он так только о еде говорить может. Поздравляю — что могу ещё сказать?
Намёк, что за моим поведением приглядывают? Милостью бдительных армянских братьев девушки мне теперь не положены? Или это он без задней мысли, просто вспомнилось?
— Спасибо. Действительно красавица, грех спорить. А вот и девушка идёт, — сказал я, увидав в конце улицы торопящуюся Катю.
— А, Катенька… Катя, Катя, Катя, Катеринка, не целуй меня щека, целуй на затылка… — задумчиво пропел с сильным акцентом Арам, глядя на Катю, после чего повернулся ко мне: — Не помните, это у какого писателя?
— У Паустовского, кажется. «У Карапета есть буфет, на буфете есть конфет…»
— Верно, верно, — закивал он. — «На конфете есть портрет — этот самый Карапет…» По иммиграционной линии бумаги выправляете, что ли?
— Да, по ней самой.
— Ну, не буду мешать, — сказал он, вставая из-за стола. — Если потом скучно будет — подходите за стойку, поболтаем.
— Обязательно.
Катя вошла на террасу, подошла к столику.
— Здравствуйте, рада вас видеть.
При этом не садится, стоит, как первоклассница у доски. Что это — поза подчинения или стратегия соблазнения?
— Садитесь, Катя, — пригласил я. — Я, с вашего позволения, себе уже заказ сделал, а вы для себя сами решайте, чем обедать будете.
— У вас блюдо на двоих, оно и в меню так значится — «На две персоны», — показала она пальцем на мою тарелку. — Это вы такой голодный или Арам такой щедрый?
— Скорее — последнее. Претендуете на роль «второй персоны»?
— Претендую, если вы не против и не настолько голодны, — улыбнулась она.
Улыбка у неё тоже такая… «аккуратная», иначе не назовёшь. Зубки белые, ямочки на щеках появляются, но серые глаза смотрят серьёзно — ну отличница, да и только.
— А пить? — спросил я.
— Пиво, как и вы. Что я могу для вас сегодня сделать?
— Минуточку.
Я показал Араму, следящему за нами из-за стойки, на свою кружку, затем поднял один палец. Он кивнул, начал наполнять кружку.
— Что можете сделать? Светлана попросила вас помочь мне с конструированием нескольких «оболочек».
Катя внимательно посмотрела на меня.
— «Оболочек»? Хорошо. И у вас есть для этого… — предоставила она мне возможность закончить фразу, заодно проверяя, одно и то же ли мы с ней имеем в виду.
— «Флэшка» с фотографиями, имена и приблизительные даты, — перечислил я. — А ещё, хотя она меня об этом и не просила, у меня есть для вас премия. Положите её на имя одной из своих «оболочек».
— Вы же знаете, что я делаю это не ради денег, — сказала Катя, глядя мне в глаза через стёкла своих прямоугольных очков.
— Знаю, — кивнул я. — Вы делаете это ради карьеры. И Светлана оформит вам перевод отсюда сразу же, как только доберётся до нового места работы. Я говорил с ней вчера, она подтвердила. Но вы делаете это для меня, а я не могу помочь с карьерой, поэтому вы возьмёте деньги. Я полагаю, что запасной личности хорошо иметь и запасные деньги. Мало ли что?
— Не только ради карьеры, на самом деле, но всё равно — спасибо, — кивнула Катя.
Подошёл Арам с кружкой пива и тарелкой с приборами, расставил это всё перед Катей, затем вернулся за стойку.
— Скажите, насколько я могу быть уверен, что такая система конструирования личностей не отслеживается? — задал я самый главный вопрос.
— Невозможно, — решительно ответила она. — Наши записи являются первоисточниками, потому что многие люди после прихода меняют имена и фамилии. Системе нужно от чего-то отталкиваться. К тому же иногда мы вынуждены что-то исправлять — какие-то ошибки. И вся сеть иммиграционной службы рассчитана на то, что мы можем вносить изменения. Это распространяется и на записи задним числом. Ошибка, разумеется, но пока её никто не заметил.
— А если заметят? — спросил я.
Катя покачала головой достаточно категорично и ответила:
— Ничего страшного. Исчезнет возможность вносить записи, но отследить уже сделанные всё равно никто не сможет. Есть лишь одна возможность проколоться: если я сама вас сфотографирую для карточки. Тогда ваша фотография сохранится ещё на одном сервере — под другой датой. Не думаю, что их когда-нибудь кто-нибудь будет сравнивать, но в теории — это единственная возможность заподозрить обман.
