– Значит, костюм защищает его от твоих растительных ядов.
– Давай остановимся на том, что я стараюсь с ним не связываться. – Плющ махнула рукой. – А ты… Только подумай, что у нас может получиться вместе.
– А мне от этого что?
– У тебя будет напарник, который сможет тебя прикрыть. Мы сможем работать по-крупному. Зарабатывать больше.
– Чтобы финансировать твой экологический терроризм и спасать деревья?
– Чтобы остановить разрушение, пока еще не слишком поздно, пока эта планета не превратилась в пустыню. Ты знаешь, что подавляющее большинство чиновников и в федеральном правительстве, и в правительстве штата думают, что изменения климата – это выдумка?
– И ты думаешь, что если на них напасть, все изменится?
– Если их не будет, они не смогут голосовать за строительство газопровода и против финансирования экологических программ.
Селина нахмурилась.
– Или, с твоей помощью, они просто превратятся в мучеников.
Губы Плюща побелели, а цветочные бутоны закрылись.
– Они уже причинили земле столько вреда, что, возможно, это уже не исправить. Целые экосистемы испарились. Кто за них борется? Кто добивается справедливости для них?
Все то же самое можно сказать о жителях – особенно о детях – Ист-Энда.
Селина притворилась, что размышляет над ее словами.
– Кажется, тебе наше сотрудничество нужно больше, чем мне.
Вспышка раздражения:
– Я тебе предлагаю честную сделку. Ты меньше рискуешь, когда идешь на дело, если можно просто усыпить всех газом, а не калечить охранников.
– Ну а почему тогда я сама не могу достать себе пару канистр? – спросила Селина, отступая на шаг от блока питания генератора.
– Потому что мой авторский коктейль в магазине не купишь, милая.
– Да?
Плющ улыбнулась, глядя на стебли, которые обернулись вокруг ее пальцев. В ту же секунду они переместились к ней на кисти.
Селина моргнула. Дважды.
– Я работаю с органическими токсинами. Все – исключительно на растительной основе, модифицированы и превращены в оружие. В лаборатории вашего покорного слуги.
Она вынула из кармана цветок, похожий на розовую орхидею.
– По моему приказу эта красавица мгновенно тебя усыпит.
Вот это да. Селина помолчала, чтобы подавить нотки восхищения в голосе, и мгновение спустя сказала:
– До меня дошли слухи, что, на самом деле, тебе с этими цветочками возиться не нужно. Что ты и сама можешь выделять токсины.
Плющ убрала цветок в карман и две секунды стояла молча.
А потом из нее стал сочиться бледно-изумрудный дым – он будто вытекал из каждой поры у нее на коже. Он слоился и парил в воздухе, кружил вокруг Селины.
– Мне как-то сказали, что бросать цветы – это классный прием, – ответила Плющ, пока между ними клубился зеленый туман. – Но мне время от времени нравится делать по-старому.
Селина еле сдержала ругательство. Как у Плюща это получалось, почему у нее это получалось – сейчас не время и не место задавать эти вопросы.
– Похоже, что я так и не смогу снять шлем с тобой рядом. Вряд ли это можно назвать хорошими рабочими отношениями.
Молчание. Дым Плюща испарился столь же быстро, как и появился. Селина улыбнулась под шлемом. И позволила Плющу поуговаривать ее еще чуть-чуть.
– В Готэме никогда не было женского дуэта. Все боссы – мужчины.
– Это значит, что, как только мы ступим на их землю, они захотят стереть нас в порошок.
– Ты же надрала задницу Бэтвингу.
Стебли сползли с запястий и снова обернулись вокруг пальцев, тугие, как перчатка.
– Возможно, это их остановит.
Селина снова притворилась, что размышляет, в то время как ее пальцы застыли над циферблатом генератора.
– Я согласна, – произнесла она медленно, и Плющ ухмыльнулась. – Но я хочу к нам в команду кое-кого еще.
Темно-рыжие брови ее собеседницы поползли вверх.
– Я хочу Харли Квинн.
Селина нажала на кнопку, и комнату захлестнуло низкое гудение электричества. У Селины заложило уши, хотя она была в шлеме. Металл заскрежетал. Бледное лицо Плюща стало еще бледнее.
– Зачем она тебе?
Селина положила пульт управления и подошла к открывшейся двери хранилища.
– Потому что без нее мы долго не протянем.
Бутоны на перчатках снова закрылись.
– Харли бывает… переменчива.
Селина распахнула дверь – стопки и стопки купюр. Красота.
– Харли не только готова на все, когда дело касается тактики, но и прекрасно умеет обращаться с огнестрельным оружием и взрывчаткой.
– Я знаю, – тихо сказала Плющ.
Селина притворилась, что ее удивила эта нежность в ее голосе.
– Кроме того, с ней в комплекте мы получим ее прошлые отношения.
Взгляд Плюща стал ледяным.
– Ты о Джокере сейчас говоришь?
Селина начала перекладывать пачки наличных в сумку и невинно спросила:
– А что, есть кто-то еще?
– Нет, – глухо сказала Плющ. – Но Джокер отбывает пожизненное в «Аркхэме».
– Вместе со своими главными сообщниками.
Селина продолжала складывать наличные в сумку, Плющ бросилась к ней.
– Ты с ума сошла, если хочешь путаться с Джокером.
– Я буду путаться с Харли. С тем, кого считают главной чикой Джокера.
И снова лицо Плюща сковал ледяной гнев, а стебли сжали ее руки, наверное, до боли крепко.
– А значит, любой преступник хорошо подумает, прежде чем перейдет нам дорогу. У меня нет ни желания, ни времени, чтобы с ними возиться.
Плющ моргнула. И стала помогать Селине складывать наличные в сумку. Помолчав немного, она сказала:
– Харли может немного заиграться в анархию.
– Значит, ты знакома с ней лично?
Невинный, но подготовленный заранее вопрос. Ложь от начала до конца. Селина прочитала досье на них обеих: их напряженные отношения, их прошлое. И больше, чем друзья, и нет. Детали: кто хотел большего, а кто нет, неясно, как и то, повлияла ли на это прежняя связь Харли с Джокером.
Она предполагала, что Харли и Плющ держали это в тайне. Умение играть чужими чувствами, давить на нужные точки – это еще одно оружие в ее арсенале. Особенно когда она собирает нужную ей команду. Несмотря на отношения Харли и Джокера, она сейчас работала одна. Как и Плющ – именно такие преступники ей и нужны.
