В ее зеленых глазах заплясали огоньки.
– Ты прав.
Он знал, что она станет их защищать, но по-своему.
– Значит, рабочие отношения, – повторила она, разглядывая его руку и осмысливая эти слова.
– Если леди Готэма желает, – сказал Люк, широко улыбаясь. – Если она еще свободна.
И когда их пальцы переплелись… Люк ждал именно такого ответа.
Глава 38
– В этих солнечных очках ты похожа на жуткую Одри Хепберн.
– Я на это и рассчитываю, – ответила Селина, перекидывая темные волосы через плечо и в десятый раз за час удивляясь, что цвет изменился. Стал таким же, как раньше. Все станут искать блондинку Холли Вандериз, и в этом случае темноволосой Селине Кайл будет проще исчезнуть. – А ты сама выглядишь как пьющий пасечник.
На Плюще и в самом деле была огромная шляпа с полями, скрывавшая ее лицо, гигантские солнечные очки, которые вполне успешно соперничали с очками Селины, и просторная белая туника, которую трепал осенний ветер. Они расположились в кафе на набережной реки, потягивая напитки. Латте у Селины и чай с соевым молоком у Плюща.
Никто не обращал на них внимания – в этом хипстерском кафе вряд ли кто-то стал бы искать Женщину-Кошку и ее сообщниц.
Плющ показала рукой на свой наряд:
– Это прикид специально для выходных.
Селина улыбнулась и сделала глоток кофе. Люк пробрался в ее квартиру, забрал оттуда одежду и принес ее туда, где она ждала его в джипе Лиги. Несколько часов спустя она бросила машину, но оставила туго набитые сумки. А когда она открыла их…
Оттуда выпала записка.
«Это начало рабочих отношений», – говорилось в ней. И все. Селина потом еще долго улыбалась.
Она поправила лацкан черного пиджака, а потом смахнула невидимую ворсинку с черных джинсов. Такой наряд выглядит более неприметно, чем строгие костюмы и платья Холли. И уж точно более неприметно, чем выданный Лигой боевой костюм. Сегодня утром она сбросила его в реку Спрэнг, решив не забирать Маску смерти из «Аркхэма».
Пора разработать свой собственный костюм, сделать его под себя.
– Ну, ты же меня сюда не за дорогущим чаем пригласила, – сказала Плющ.
Селина подняла глаза. Вчера Плющ первой уехала с фабрики на собственной краденой машине и пропустила все объяснения Селины. Но прежде чем она начнет рассказывать…
– Что с Харли?
Плющ опустила взгляд и стала помешивать чай в кружке, разглядывая реку.
– Я осталась с ней, пока не приехали из ГДГП. Удостоверилась, что они не причинят ей зла. Думаю, что когда она очнулась, она осознала, что сделала с тобой. Что она могла ранить Мэгги. Это… это ее отрезвило. И она многое поняла. Она добровольно сдалась полицейским, помогла мне выиграть время, чтобы я успела к тебе. «Аркхэм» разрушен, и ее отправили в другую тюрьму. Где она проходит лечение, чтобы исцелить ту часть себя, которую… которую тянет к людям вроде Джокера. Она хочет лечиться. И сейчас ждет суда.
– Мне очень жаль. – Селина не знала, что еще сказать.
– Я тебя ни в чем не обвиняю. А Харли… Она больна. Я это уже давно знала, а сейчас это знает и она тоже, но… – Плющ разглядывала плечо Селины, в которое совсем недавно был воткнут нож. – Я на все закрывала глаза – и я не могу с этим жить. И даже если это означает, что она какое-то время побудет одна, пусть даже в тюрьме…
– У меня есть человек, который может сделать так, чтобы ей попались хороший терапевт и хороший судья, – предложила Селина. – Который может сделать так, чтобы она получила правильное лечение и необходимую поддержку.
Люк вчера вечером так и сказал. Что он готов помочь ей сделать необходимую уборку. Навести порядок, чтобы они могли понять, как управлять этим городом.
Потому что он был прав: пока Мэгги тут живет, ходит в школу…
Преступные главари станут править бал над мертвым телом Селины. А в Готэме живут невинные, хорошие люди, и кто-то должен за них биться. И как Женщина-Кошка, как леди Готэма, она может помочь установить правила. Управлять хаосом.
– Спасибо, – сказала Плющ. Она сглотнула. – Про тебя и твою сестру я все поняла. Все это, – Плющ обвела рукой небоскребы на берегу реки, кафе, пространство между ними, – все это было частью твоего плана, чтобы спасти ее.
– Ты права.
Плющ ожидающе молчала, Селина уселась поудобнее. И рассказала свою историю.
Солнце катилось по небу, официантка забрала пустые чашки и принесла полные, вокруг сгустилась осенняя прохлада, а Селина все говорила.
– Твою мать, вот это история, – выдохнула Плющ, присвистнув.
Селина прыснула, а Плющ перекинула толстую косу через плечо.
– А хоть что-то из этого было правдой? Твои дружеские чувства к нам?
– Предполагалось, что это тоже ложь. Но это было правдой. И осталось ею.
Большим глотком Плющ допила чай.
– А Лига за тобой еще придет?
– Наверняка. Особенно сейчас, когда я удалила формулу, все данные – вообще все.
Селина знала, что Плющ никому не расскажет о том, что она подглядела на фабрике. Что касается Лиги, Плюща тогда с ними не было.
– Но пока, – сказала Селина, потягиваясь, – мне надо раздать долги.
– Да?
– Я завела кошку, – улыбнулась Селина. Точнее, нашла кошку. Маленькую серую уличную кошку. Вчера вечером ей хватило душераздирающе маленького кусочка еды, чтобы запрыгнуть к Селине на руки. И просидеть там всю дорогу до дома. Селина назвала ее Джейн.
– Кошки сейчас такие дорогие?
Улыбка Селины расползлась в ухмылку.
– Разумеется. Особенно когда они живут в новом убежище, которое я планирую построить со своей злодейкой-соседкой.
Она положила на стол между ними ключи.
Плющ рассмеялась, взяв ключи и позвонив ими.
– После хаты Харли мне в голову пришла идея. На другой заброшенной станции метро свободны целых два этажа под землей. На первом можно сделать лабораторию, – рассказывала Селина, – на втором – три спальни.
– Три?
– Одну для гостей, – пояснила Селина. – Или для нашей третьей сообщницы. Когда она будет к этому готова.
Дом. Для них. Чтобы они могли жить так, как хотят, установить там свои правила.
Плющ отчаянно заморгала, наклонила голову и, пряча лицо, сказала:
– Спасибо тебе.
Хоть что-то Селина может сделать. Если Харли выйдет, если хороший судья не будет к ней строг и она получит помощь, в которой нуждалась и которой теперь ждала. Ради Плюща Селина молилась, чтобы Харли поправилась. Сумела забыть Джокера, прошлое, которое преследовало и гнало ее. Сумела разглядеть прямо у себя под носом девушку, которая ждала ее все это время.
