Белла Владимировна кивнула и удалилась, цокая невероятной высоты каблуками. А я принялась осмысливать информацию, которую только что получила от Беллы Владимировны по поводу оторванной пуговицы от блузки Екатерины Расторгуевой. Не та ли самая эта пуговица, которую я нашла в квартире Елизаветы Городенчиковой? Вполне может быть. То, что она не принадлежит самой Елизавете, – это установленный факт. Ведь Алевтина Григорьевна сказала, что у ее дочери не может быть такой дешевки. Значит, эту пуговицу в квартире Елизаветы могла оставить какая-то другая женщина, в том числе и Екатерина. Поэтому… Мои размышления были прерваны звуком открывающейся двери. Это из кабинета Екатерины выходила предыдущая клиентка.
– Вы ко мне? – обратилась ко мне Расторгуева.
– Вы мне сегодня позвонили утром и пригласили на двенадцать часов, – напомнила я.
– Да, да. Извините, что заставила вас ждать. Проходите, пожалуйста, – пригласила Расторгуева.
Я прошла в кабинет и села на стул, стоящий у окна.
– Нет, нет, вам не сюда. Пожалуйста, пересядьте вот на эту кушетку, – попросила Екатерина.
– Я лучше останусь здесь, – сказала я и, встретив недоумевающий взгляд Екатерины, пояснила: – Я пришла не на косметическую процедуру.
– Да? – поднялись тщательно выщипанные брови Екатерины. – А зачем же тогда?
– Я частный детектив Татьяна Иванова. Вот моя лицензия. В данный момент я расследую убийство вашей подруги Елизаветы Городенчиковой. И у меня к вам есть вопросы.
– О чем же вы хотите поговорить? – спросила Екатерина.
– Меня в первую очередь интересует круг знакомств Елизаветы, – ответила я. – С кем она общалась и дружила, – добавила я.
– Ну, круг знакомств был очень большой. Лиза общалась со многими людьми, – ответила Екатерина. – Это если говорить в общих чертах.
– Ладно, тогда я спрошу более конкретно. Взгляните на эту фотографию, – я достала альбом с фотографиями и открыла его на странице, где была размещена фотография Елизаветы и психотерапевта Листопадова.
Екатерина едва взглянула на фотографию и кивнула:
– Это Георгий Александрович Листопадов, известный психотерапевт.
– Скажите, Екатерина, а что связывало Листопадова и вашу подругу?
– Да собственно, кроме профессиональных отношений, больше ничего.
– То есть? Что вы хотите этим сказать?
– Видите ли, Лиза еще с детства отличалась неуравновешенным характером. Ну и вот, поэтому ей требовались услуги психотерапевта, – объяснила Екатерина.
– Вы хотите сказать, что Листопадов и Елизавета были знакомы еще с незапамятных времен?
– Да ну нет, конечно. Тогда Лиза обращалась к другим специалистам. Такого же профиля.
– А с Листопадовым она когда познакомилась?
– Сравнительно недавно, – обтекаемо ответила Екатерина.
– Хорошо, а кто такой Валентин Ласточкин? Вам знакомо это имя? – спросила я.
– Конечно, знакомо. Валентин был любовником Лизы до недавнего времени, – ответила Расторгуева.
– Посмотрите альбом, пожалуйста, и покажите мне Ласточкина, если здесь есть его фотография, – попросила я.
Екатерина взяла в руки альбом и начала его листать.
– Вот он, – она указала на фото, на котором был заснят блондинистый мужчина.
– А когда они расстались? – спросила я.
– Ну, час и минуту, когда это произошло, я вам, конечно, назвать не смогу, – Екатерина позволила себе усмехнуться краешками губ. – Но… это произошло совсем недавно.
– Причина их разрыва вам известна?
– Ну, более или менее, – опять неопределенно сказала Екатерина.
– Так почему же? – продолжала допытываться я.
– В общем, Валентин был очень не сдержан, можно даже сказать, что груб, – ответила Расторгуева.
– А в чем проявлялась эта его грубость? – задала я очередной вопрос.
Екатерина вздохнула:
– В основном в его беспричинной ревности. В такие моменты он просто не помнил себя и мог совершить что угодно.
– Вы хотите этим сказать, что Ласточкин поднимал на Елизавету руку? – спросила я.
– Один раз такое было, – сказала Екатерина. – И как только такое произошло, Лиза сразу же с ним порвала. Она элементарно стала бояться его. И ее можно понять. От Валентина можно было ожидать всего.
– А Валентин отпустил Елизавету? – спросила я. – Он не стал устраивать скандалов, когда узнал о ее решении расстаться с ним?
– Ну, что вы! Какое там «отпустил»! – воскликнула Расторгуева. – Валентин после того как Лиза объявила ему, что знать его больше не желает, еще какое-то время продолжал ей названивать, грозился отвадить всех мужчин, с которыми она будет встречаться.
– А как давно произошел этот разрыв? – спросила я.
– Да собственно, совсем недавно. Ну, с неделю, наверное, или чуть больше.
– И что же, Ласточкин все продолжал звонить Елизавете и угрожал по-прежнему?
– Да нет, кажется, дня три назад Лиза сказала, что звонки эти прекратились. Видно, до него дошло, что разрыв этот – окончательный, что к прошлому возврата нет. Так чего же без толку звонить?
«Если этот Валентин Ласточкин такой необузданный, как говорит Екатерина, то в ревнивом припадке он вполне мог нанести Елизавете смертельный удар. Возможно, он и не хотел лишать ее жизни, просто не рассчитал удар, и вот результат, – подумала я. – Но дела это не меняет. С другой стороны, ведь этого Валентина Ласточкина в тот вечер никто не видел рядом с Елизаветой. Но так ли это? Ведь я полагаюсь только на свидетельство консьержки Ольги Петровны. Она могла не видеть. К тому же сдается, что она все-таки отлучалась со своего поста. Хотя бы и не надолго».
– У вас еще есть ко мне вопросы? – спросила меня Расторгуева. – Меня клиенты ждут.
– Пожалуй, больше вопросов нет, – ответила я, – разве что еще один.
– Я слушаю вас.
– А где вы, Екатерина, были в тот вечер, когда убили Елизавету? – спросила я.
– А я что, нахожусь под подозрением? – нервно дернулась она.
– Я просто задала вам вопрос, – спокойно ответила я. – И мне непонятно, почему вы с такой нервозностью на него отреагировали.
– Весь этот вечер, а также и ночь я была у себя дома, – наконец ответила Екатерина, придя в душевное равновесие.
– И у вас, конечно же, есть свидетели, – скорее утвердительно, чем вопросительно, сказала я.
– Конечно же, есть, – ответила Расторгуева.
– Ладно, – сказала я.
Определенно она что-то скрывает, не хочет говорить.
– А вот как вы думаете, мог ли вашу подругу убить психотерапевт Листопадов? – вдруг неожиданно задала я ей вопрос.
