– Я даже не могу предложить тебе быть моей любовницей, потому что Черный палач не может иметь возлюбленную. Но я знаю, что ты тоже неравнодушна ко мне.
Горячий шепот проникал сквозь кожу, отравляя мысли, кровь, душу.
– Откуда такая уверенность? – тихо усмехнулась я, чувствуя жар на щеках и пытаясь унять бешено стучащее сердце.
Грегор крепко прижал меня к своему телу, и я чувствовала его огонь даже сквозь несколько слоев ткани между нами. И вопреки всему мне не хотелось отстраняться.
Внезапно мужчина улыбнулся, засунув руку за отворот колета, доставая из внутреннего кармана до боли знакомый кусочек ткани.
– Я тут недавно кое-что нашел у себя под подушкой, моя рыжая Лилия, – прошептал он мне на ухо, зарываясь носом в волосах и не забывая медленно и обжигающе лизнуть мочку. – Не узнаешь?
Ноги подкосились, краска плеснула в лицо. Я до боли прикусила губу, разглядывая собственную майку.
– Ты как раз закончила меня лечить в тот день, – завораживающе прошептал он. – Подскажи, Лилина, это тоже обязательный атрибут исцеления? Я просто не в курсе…
Улыбка на его лице приобрела размеры прямо-таки императорской дерзости. Я не знала, куда деть себя от стыда. Попыталась вырваться, лишь бы не сгореть на месте. Но Грегор мгновенно поймал меня, прижав к себе еще крепче.
– Прекрати скрывать, мы оба знаем, что я тебе не безразличен, – проговорил он с придыханием, – ты хочешь меня, а я помню каждую секунду, которая в тот день казалось сном.
Я задыхалась. Жар разрывал изнутри, хотелось разодрать собственную грудь, лишь бы избавиться от пламени, что облизывало ребра, скручивалось тянущей змеей внизу живота.
Я уперлась руками в мужскую грудь, пытаясь оттолкнуть его. А, может, желая дотронуться, притянуть ближе. Не знаю, я уже ничего не понимала.
Грегор, точно почувствовав мое смятение, внезапно скользнул ладонями по моей спине, спустился к бедрам и резко подхватил на руки, заставив обхватить себя ногами.
Я только и успела вскрикнуть, инстинктивно обхватив мужчину за шею.
И тут наши глаза снова встретились. Только уже совсем иначе.
Ослепительно, жарко, нестерпимо сладко.
– Я думаю о тебе каждую секунду, – прошептал он, касаясь губами моих губ. – Мечтаю ощутить вкус твоего тела. Хочу кончиками пальцев, языком, не переставая, чувствовать шелк твоей кожи…
– Прекратите, – хрипло бросила я, закрывая глаза, растворяясь в его словах. Сгорая, как деревце, в которое ударила молния.
Почему я до сих пор сопротивлялась? Разум не соображал, но где-то отголосками сознания я все еще помнила слова Грегора о том, что он не может быть со мной. Что ему нечего мне предложить.
Он сам отказывался от меня, тогда почему я должна была оставаться с ним? Потому что схожу с ума от одного прикосновения? Потому что умираю, когда он целует?
– Я все-таки официальная невеста другого му… – попробовала я оттолкнуть его, но Грегор мгновенно прервал. А в следующий миг дыхание выбило из груди, когда он прижал меня спиной к стене, придавив своим телом. Лаская крепкими руками бедра.
– Плевать я хотел на то, чья ты на самом деле, – хрипло проговорил он, – я ведь знаю, что ты не можешь быть моей, – в голосе проскользнула полынная горечь. Он прижался лбом к моему лбу, тяжело дыша. А я в очередной раз не могла понять, о чем он говорит.
– Но для меня ты – как огонь, – продолжал мужчина. – Огонь, до которого хочется дотронуться, а нельзя. Ты сжигаешь меня, Лилиан.
– Остановитесь… – прошептала я, все слабее отталкивая, когда Грегор начал покрывать поцелуями мою шею, подбородок, плечи. Голова сама запрокинулась назад, предоставляя горячим губам доступ к болезненно чувствительной коже. Я тяжело дышала, приоткрыв рот. Чувствуя бедрами, каким твердым стало его тело. Осознавая, что этот разговор уже давно перешел за ту грань, когда еще есть смысл сопротивляться.
– Я не могу… Не могу остановиться, – хрипло ответил Черный палач, вдруг отстранившись, чтобы посмотреть мне в глаза. Обжечь жарким, темным взглядом, полным животного голода. – Уже не могу.
Дрожь пробежала по телу. Звериная жажда, сверкающая в антрацитовых радужках, острая и сладкая одновременно, пронзила меня, словно молния. В этот момент крепость моего самообладания рассыпалась на крохотные песчинки и развеялась по ветру.
Грегор выдохнул и с силой поцеловал меня, сметая все мысли, все слова, которые и так пару секунд назад умерли на языке. И в этом поцелуе было столько страсти, едва сдерживаемого желания, замершего на губах крика, что сердце едва не остановилось, когда я, наконец, зарылась руками в черных волосах и ответила.
Грегор низко застонал, не разрывая поцелуй, и его руки начали жадно скользить по ткани платья, уверенно поднимая его и обнажая мои беззастенчиво закинутые на него бедра. Его хриплое дыхание проникало в меня, отдаваясь горячими спазмами внизу живота. Не позволяя думать больше ни о чем другом. Только о дерзких руках, мягких, опьяняющих губах, твердом, напряженном теле.
И все же последняя попытка сопротивляться сорвалась с губ, когда его руки коснулись кожи под платьем. Совсем рядом с местом, где мне было до сумасшествия горячо.
– Грег, что ты…
Он сильнее прижал меня к стене, прикусив за чувствительную область в основании шеи. Я тихо вскрикнула и выгнулась в спине. Тело само двигалось к удовольствию, и, к сожалению, это лучше любых слов говорило за меня.
Грегор держал настолько крепко, что не было возможности ни вырваться, ни вздохнуть без его на то желания. И, наверное, это даже было бы похоже на насилие, если бы я не вздрагивала от наслаждения после каждого его нового поцелуя. Каждого властного движения рук. Тело само тянулось к этому мужчине. К императорскому Черному палачу. И, вполне возможно, туда же тянулась и душа. Но об этом я старалась не думать никогда.
– Грегор… – взволнованно протянула я, словно пробуя на вкус слоги. Подняла ладонь и погладила мужчину по щеке. А потом сама потянулась к нему и обхватила его верхнюю губу, жадно целуя, облизывая языком. Затем прикусила нижнюю, одновременно сжимая пальцами другой руки мягкие волосы на затылке.
Я совершенно потеряла самообладание, сжимая бедра, как можно ближе прижимаясь к мужчине животом.
Грегор зарычал, чувствуя, как я трусь об него, сходя с ума от жара его тела, запаха и поцелуев. И в следующий миг опустил руку и резко дернул пряжку ремня. Брюки слегка соскользнули вниз, сдвинулась ткань подола, и к моему распахнутому естеству прижался напряженный огонь.
Я всхлипнула, тихо выдохнув, захлебываясь воздухом, нетерпением, голодом. Маленькая вершинка моего удовольствия почувствовала прикосновение горячей, бархатистой кожи, окончательно лишая меня рассудка. Я прикусила губу, отчаянно двинувшись бедрами. Сталь его желания скользнула по распаленной влажности, лаская, увеличивая безумие. Я коротко всхлипнула и зажмурилась, когда в ту же секунду напряжение начало пугающе увеличиваться.
