Словно вживую, я увидела перед собой мэссину Хелению.
Она была еще молодой, такой, какой ее мало кому доводилось встретить. Но взгляд уже тогда сверкал пронзительной синевой, холодной, как блеск клинков. В видении ее серые одежды простой послушницы стремительно светлели, становясь белыми. И вот уже девушка превратилась в главу ордена. На тонких женских губах играла улыбка, напоминающая оскал.
По моей спине пробежала волна колючих мурашек.
Затем видение изменилось. По всей стране начали возводиться храмы ордена. Сперва их было немного, но они возникали один за другим, как грибы после дождя, постепенно оплетая империю, как сети паука.
Я ничего не понимала, но с каждой секундой струны нервов начинали звенеть все громче. То, что предстало перед мысленным взором, просто не могло быть сумасшествием. Это было чужое прошлое.
А потом я увидела своего узника. Он стоял рядом с Хеленией и улыбался, вглядываясь в ее светлое, пока не омраченное ненавистью лицо. И она улыбалась ему в ответ, надевая на руку кольцо с печаткой. То самое кольцо, которое я запомнила из своего первого видения! На нем крохотная маргаритка оплетала стеблем крестообразный меч. Как только украшение коснулось пальца мужчины, белый металл вспыхнул синевой.
На этот раз все образы были болезненно четкие. Словно все это я видела сама. Словно все происходило прямо сейчас. И это пугало. Впрочем, гораздо сильнее страха было любопытство. Теперь я просто обязана была узнать, чем все закончится. Тайна странного узника влекла меня слишком сильно.
Но уже через мгновение в мышцы ударили искры ужаса. Кончики пальцев онемели, лихорадочно сжимая грязную одежду заключенного. Я увидела принца Дианара. Он стоял рядом с Хеленией, а вокруг них расцветали кроваво-красные маки. Мэссина теперь выглядела в точности так, как обычно. А мой узник кричал. Солдаты ордена тащили его прочь под жестким взглядом своей главы.
Лихорадочно хватая воздух, я открыла глаза, будто выныривая со дна глубокого озера. В ушах колоколом стучал пульс. И я никак не могла понять, что именно меня так сильно напугало. Но одно присутствие в моей голове шах-ашаи совершенно выбивало из колеи.
Когда я немного пришла в себя, оказалось, что мужчина открыл глаза и смотрит на меня. Его чистые, как морская вода, синие глаза были щемяще-грустными.
– Вы видели то же, что и я? – спросила шепотом, сглатывая сухой комок в горле.
Узник кивнул головой, устало вздохнув.
Кровь в венах забурлила быстрее.
Он понимает, что я преступила закон. Проникла в его маску. Впрочем, ему вовсе незачем знать, что лицензии у меня нет.
Я не боялась, что меня раскроют. Гораздо большее волнение вызывало другое. Теперь я была уверена, что нелегкая судьба этого человека целиком и полностью – вина главы ордена Белой чайки.
– Скажите, вы – преступник? – прозвучал мой вопрос в тишине камеры.
Мужчина отрицательно покачал головой, глядя на меня взглядом, полным абсолютной безнадежности.
Нет, я, хоть и обладала внушительным багажом природной наивности, все же не собиралась верить на слово человеку, сидящему в тюремной камере. Однако, мне уже дважды удавалось невероятно глубоко проникнуть в его душу. Поэтому я могла с уверенностью сказать, что за всю свою жизнь он не совершил ни одного дурного поступка. Его маска была настолько чистой и легкой, что я даже не испытывала усталости, работая с ней.
И это, честно говоря, сильно заставляло меня нервничать, стоило вспомнить сеансы с Бэйлором. Он говорил, что все маски душ имеют такой же алый цвет, как у него. Но теперь мне было очевидно: это совсем не так. Оставалось узнать, что же скрывал мой друг, и что заставило его солгать.
– В том, что вы здесь, виновата мэссина Хеления? – продолжала я расспрос.
И снова узник кивнул.
– Но почему вы молчите?
В этот момент он открыл рот, и причина, наконец, стала ясна.
Я поперхнулась собственным вопросом, кровь ощутимо отлила от лица.
У несчастного оказался отрезан язык.
Меня затрясло. Я просто обязана была что-то сделать. Насколько мне было известно, не существовало ни одного преступления, за которое отрезали бы язык. Либо виновник просто садился в тюрьму, живой и здоровый, либо его казнили. Ну, или в редких случаях, когда была задета честь и безопасность самого императора, преступнику могли отрезать руки, как обещали Бэйлору. Но зачем лишать языка перед заключением?
Напрашивался только один ответ: чтобы заключенный не мог рассказать то, что не нужно.
В груди бешено билось сердце. Мне нужно было принять решение.
И я его приняла.
– Сегодня ночью я вернусь, – шепнула тихо.
Глаза мужчины сузились, а брови недоуменно сдвинулись.
– Ждите и будьте готовы.
Теперь я уже почти не слышала собственных слов от стука крови в ушах. Тихонько встала и покинула камеру под ошарашенным взглядом кристально-синих глаз.
Мне самой не верилось, что я пообещала нечто подобное. Помочь преступнику бежать. Это было похоже на сумасшествие. Но разве могла я оставить невиновного умирать в клетке от регулярных избиений?
Поэтому, даже когда опустилось солнце, скрываясь за черными горами на горизонте, моя уверенность не угасла. Я должна была помочь этому человеку. Потому что никогда в жизни еще не чувствовала, что настолько права. Мужчина был невиновен. И причиной его заключения явно стало нечто, связанное с принцем и Хеленией.
Однако, перед тем, как планировать это дерзкое мероприятие, я все же спустилась к коменданту крепости, чтобы задать пару вопросов.
– Добрый день, мэссер Биндрет, – поздоровалась я с седеющим главой тюрьмы.
Бывший начальник поднял на меня голову и сдвинул брови.
– Что вы тут делаете, сура Мальтер?
Я на мгновение замялась.
– Пришла встретиться с мастером пыток, мэссер. Да и, знаете ли, соскучилась я по своим обязанностям вашей помощницы, – и мягко улыбнулась.
До конца не знала, подействует ли это на хмурого и вечно недовольного мужчину. Но уже через секунду ответная кислая улыбка появилась на его лице.
– Жаль, что вы больше у нас не работаете, сура. Вы неплохо справлялись.
– Спасибо, мэссер Биндрет. Это все благодаря вам. Вы прекрасно умеете организовать работу подчиненных.
Комендант покраснел, и, судя по всему, неумелый комплимент ему понравился.
– Пожалуйста, зовите меня Дрэгон, – надул он блестящие губы. – Так зачем вы зашли ко мне?
– Хотела поинтересоваться, как у вас дела… Дрэгон, – теперь уже мне стало не по себе. – А за одно спросить. Когда я здесь работала, меня заинтересовал один немой узник, что находится в самой дальней части четвертого этажа. За что он сидит?
